Кикимора болотная

Милевская Людмила Ивановна

Евгений тем временем со стоном «ой, Мама, ой!» присел прямо там, где стоял.

— Надеюсь, тебя не изнасиловали? — спросила я, готовая уже ко всему.

— Ой, Мама, я теперь даже и не знаю, после того как ты меня отоварила… Я рассердилась.

— Не называй меня Мамой! Просила же и не раз. Черт тебе мама!

— Хорошо, хорошо, ты. Мама, не сердись. Сейчас я тебе все объясню, и ты поймешь. Но зачем же ты меня так отоварила?

Он был безнадежно пьян. Я не только никогда не видела его таким, но даже и не подозревала, что это возможно.

Присев от удара, он уже не мог подняться и окончательно упасть он тоже не хотел. Это заставляло его совершать какие-то невообразимые движения и спиной, и всем телом; Видимо, он искал надежную точку опоры, которая была пока лишь под одним его мягким местом.

Однако Евгений все елозил и елозил, пытаясь ухватиться за что-нибудь руками. И уронил-таки шкафчик с обувью.

— Ой, прости, это не я и случайно, — сказал он и распластался на всю прихожую.

Следом за этим раздался громкий раскатистый храп. Евгений не притворялся, он действительно заснул. Размеры тела не позволяли его транспортировать. Я только вздохнула от бессилия и решила оставить его на полу.

Надо же такому случиться, чтобы в один день на меня свалились сразу все напасти. И почему он не позвонил, а пытался открыть дверь? Раньше он никогда так не поступал, зная, что я дома. Впрочем, раньше он такой и не приходил.

Я отправилась в Красную комнату, разделась и улеглась на Санькину кровать. Почувствовав меня рядом, сынуля, не просыпаясь, обхватил мою шею ручками и прижался мордашкой к моей груди. Я задохнулась от нежности, обняла его и заснула.

Утром меня разбудила Жанна, привыкшая вставать раньше всех. Она принесла кофе.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я шепотом, стараясь не разбудить Саньку.

— Нормально, — ответила она и виновато добавила:

— Я заснула в твоей постели, даже не помню, как это получилось.

— Ерунда, — усмехнулась я, демонстрируя оптимизм. — Зато Евгений заснул на полу. Он пришел поздно ночью безобразно пьяный.

Жанна покрылась красными пятнами. Почуяв неладное, я, как ужаленная, вскочила, накинула халат и выбежала в прихожую. Евгения там не было. Я метнулась в спальню. Он был там. Лежал поперек кровати. Его одежда валялась на полу.

— Он испугал меня уже под утро, — пояснила Жанна. — Пришел и рухнул прямо на меня.

Она стояла за моей спиной и, сгорая от стыда, смотрела на Евгения.

— Да-ааа, — сказала я и отправилась на кухню.

Жанна поплелась за мной следом.

— Он меня не трогал, — оправдывалась она. — Пришел и рухнул. Ты мне веришь?

— Верю, верю, — задумчиво ответила я, усаживаясь за стол и закуривая сигарету.

— Он был одет. Даже не знаю, когда он разделся. Я накрыла его одеялом и вышла.

— Зачем одетого человека накрывать одеялом? — спросила я.

Жанна потупилась.

Я сидела и думала, что раньше, до того как она подверглась изнасилованию, у меня даже в мыслях не было бы ничего из того, что есть сейчас.

И она это чувствует. И страдает.

Хотя не виновата абсолютно ни в чем. И все же на ее лице печать вины. Потому что Евгений, разумеется, разделся до того, как лег в постель. И он не просто рухнул, а, думая, что там лежу я, залез к Жанне под одеяло и…

Сделай он это раньше, визг стоял бы такой, что полдома уж точно сбежалось бы, а сейчас она постеснялась даже пикнуть. И это после того, как она только что перенесла такой стресс. А мы еще собираемся обмануть Михаила.

Интересно, как это нам удастся? Надеюсь, что удастся.

— Перестань, Жанна, — сказала я. — Неужели ты думаешь, что я могу приревновать тебя к пьяному мужику? Почему ты стоишь, опустив голову? Почему не негодуешь? Эта пьяная свинья разбудила тебя, напугала, а ты сгораешь от стыда!

Это безобразие какое-то! Ну да фиг с ним. Давай лучше займемся делами. Времени у нас в обрез.

И мы занялись делами. В четыре руки привели квартиру в порядок, приготовили себе самые красивые платья, подкрасились, накрутили волосы и отправились на кухню готовить. Там-то нас и нашел Евгений. Он выполз из спальни уже вполне трезвый. Жанна, увидев его, тут же вспомнила про Саньку и выбежала в гостиную.

— Ну?! — грозно спросила я, с большим подозрением глядя на его щеку.

— Что «ну»? — спросил он, старательно пряча глаза. — Ну задержался немного вчера, работал…

— Уж вижу. На лице следы твоих трудов, — кисло усмехнулась я.

— Где? — испугался он и побежал в ванную. — Е-мое! — донеслось оттуда.

— Как же так?

Я не поленилась отправиться к нему. Стала рядом и с глубоким презрением смотрела на расцарапанную щеку.

— Только не рассказывай мне ничего про бритву, — предупредила я. — До сих пор воняешь женскими духами. Ты хоть помнишь, что вчера у нас была вечеринка? Маруся чуть не умерла от негодования, — Так испортить ей отдых.

— При чем здесь Маруся, — ответил Евгений. — Я виноват только перед тобой. Я помнил о вечеринке до последнего момента и приехал с легким опозданием…

— В семь часов утра, — закончила его мысль я. — Почему твоя рубашка вся в зеленых полосах? Ты что, валялся в траве? А потом она расцарапала тебе лицо!

Накручивая себя, я уже негодовала. Я замахнулась, собираясь отпустить ему звонкую пощечину, но Евгений поймал мою руку и с глубоким чувством вины прошептал:

— Со-оня…

Мне расхотелось его бить.

— Уйди с глаз моих, — сказала я. — Некогда мне разбираться с тобой.

Вот-вот придут гости.

— А разве я не буду играть роль хозяина?

— Что? — ужаснулась я. — Ни в коем случае! Евгений расстроился.

— Мы же собирались изобразить счастливых мужа и жену, — напомнил он.

Меня возмутило его нахальство.

— Какое уж тут счастье, когда муж до утра валяется на траве, после чего приходит с разодранной рожей, — сказала я и отправилась на кухню, вспомнив, что не вынесено мусорное ведро.