Киллера заказывали?
Шрифт:
– Проработайте их хорошенько, – приказал генерал, – а к Урюпиной немедленно приставьте охрану.
– Ее надо просто убить, – садясь за руль „мерседеса“, процедил Лев Яковлевич, – и тогда милиция перестанет нас таскать. Нет свидетеля, и к нам у них ничего не будет.
– Да ты что? – возразила жена. – Разве можно так делать? Да и кто ее убьет? – Она вздохнула. – Придется кого-то нанимать, а где гарантия, что потом нас этим не будут шантажировать? Да и сама мысль об убийстве… – Она передернула плечами. – Как ты можешь…
– Но ты же только что согласилась! – нервно проговорил он.
– Чего-то дергается хозяин, – заметил водитель рванувшегося с места джипа.
– Менты их достали, – пережевывая жевательную резинку, усмехнулся сидевший рядом с ним мускулистый парень.
Молодой мужчина внимательно просматривал лежавшие перед ним фотографии. Усмехнулся.
– Интересно, кто это начал, – пробормотал он, – я или он?
Откинувшись на спинку кресла, потянулся, а потом встал, подошел к холодильнику и достал бутылку пива. Выпил до дна. Закурил. Подошел к дивану и вытащил из-под покрывала винтовку со снайперским прицелом. Положил на стол.
– И все-таки кто ты? – Вставив обойму в винтовку, он передернул затвор.
– Я знаю, – услышал Леонид голос Ангелины, – что она попросила тебя убить меня или Настю. А скорее всего – обеих. Но если хоть кто-то из нас умрет, ты сядешь. Надеюсь, ты правильно меня понял?
Он не успел ответить, телефон отключился. Криво улыбнувшись, он набрал номер.
– И что ты хочешь сказать? – вместо обычного „Да?“ спросила Ангелина.
– Знаешь, – заговорил Леонид, – если бы я хотел убить тебя, ты уже была бы мертва. Да, она действительно просила меня угрохать тебя, вдову Славика, ее сына, мать и даже отца. Не так уж мало трупов, а плата призрачна. Ведь она еще ничего не получила, и вряд ли у нее вообще что-нибудь выйдет. Что касается квартиры, машины, дачи и домика в Крыму, то, вероятно, она и смогла бы пользоваться ими, если бы не вмешалась ты. Но Милка замахнулась на акции лесопромысла и долю с прибыли мебельного бизнеса. Мне кажется, этим она подписала себе смертный приговор. Ей не дадут влезть в дела. Поэтому ведь и убили Славку, а потом его брата. Я согласился, но только для того, чтобы она не искала кого-то еще.
– Ну что ж, спасибо тебе за такую заботу. Признаюсь, я была о тебе худшего мнения.
– Может, встретимся, – улыбнулся он, – и ты увидишь во мне еще что-то новое?
– Хорошо, – спокойно согласилась она, – приезжай ко мне часов в восемь.
– Я привезу деньги, – проговорил в сотовый телефон Ировский. – У вас там все в порядке?
– Не совсем так, – ответила Валентина, – как хотелось бы, но относительно спокойно.
– Погоди-ка, как это понимать? Вы что, прокололись?
– Да нет. Просто потеряли кое-кого из своих помощников. Но в остальном вполне нормально. Ты когда будешь?
– Завтра.
– Надеюсь, без своей лахудры? – язвительно спросила Валентина.
– Конечно. Но ты зря ехидничаешь, если бы не она, то мы бы с тобой не смогли…
– Я почему-то думаю, что мы так и будем порознь. Не верю я тебе, Гришенька. Кажется мне, что ты просто рассказал мне красивую сказку.
– Не ожидал услышать от тебя подобное. Когда приеду, кое-что тебе покажу. До встречи, милая.
– До встречи, буду ждать. – Отключив телефон, Валентина вздохнула. – Если бы все было так, как ты говоришь, Гришка, цены бы тебе не было. Но уж слишком долго я жду своего счастья.
– Чего ты тут бормочешь? – В комнату вошел Худой.
– Тьфу на тебя! – Она вздрогнула.
– А что ты прячешь? – Адам кивнул на ее руку, закрытую полотенцем.
– Я женщина одинокая, – вытащив руку с „ПМ“, улыбнулась Валентина, – вот и держу на всякий случай.
– И стрелять умеешь? Хотя что я спрашиваю, ты же в милиции работала.
– Без звонка больше не приходи, а то могу и пулю всадить. И вот что еще – завтра вообще не показывайся. Я тебе позвоню вечером и скажу, когда можешь прийти.
– А в чем дело-то?
– Приедет один господин, и не надо, чтобы он увидел тебя здесь.
– Хахаль твой?
– В общем, договорились. Завтра вечером позвоню и скажу, когда ты можешь появиться…
– Лады. Но сегодня мы, надеюсь, пообщаемся?
– Конечно. Я уже все приготовила. Ты коньяк принес?
– Хрен его знает, где этот козел! – зло воскликнул Бурый. – Мы приехали туда, где он бывал, и тишина. Нам Ванюта пообещал его найти. Им Тополь кровь задолжал.
– Вот что, Бурый, – недовольно проговорил Пахан, – мне нужна голова этого Тополя. Он подставил моих знакомых и должен за это получить. Сука есть сука, и с ним разговор один: сдал – сдохни.
– Да найдем мы его, – вздохнул Бурый. – Ванюта обещал. Поэтому не сегодня, так завтра с Тополем кончат.
– Ну нет, он мне живой нужен.
– Слушай, Пахан, мы не в Чечне и живым брать никого не будем. Замочить Тополя и то проблема. Он, псина, в тайге, можно сказать, родился. К тому же я Ванюте добро дал на отстрел.
– Ладно, делай, как получится. А на Сысоя у тебя есть кто?
– Ты думай, что базаришь. На мента желающих много, но чтоб за чужое похмелье его делать – это на хрен не упало. Тем более Сысоев не бухарик-гаишник, а опером был. Он в спортзал и в тир постоянно заглядывает. Поищи среди своих отморозков, желающих славу поймать за труп мусора. Мне такая слава ни к чему.
– Боишься?
– Не мое это.
– Двадцать пять зеленью за труп и десять за ксивы, которые найдешь у него.
– Тридцать за труп, а ксивы ищи сам. Они наверняка у того, кто ухлопал Лапина. Думаешь, я не в курсе дел? Лапин вез какие-то ксивы Сысою, его и шлепнули по дороге.
– Ладно, – кивнул Пахан, – тридцать. И…
– В евриках.
– Ну ты наглец!
– Как желаешь… – Бурый повернулся к двери.
– Лады, – поспешно согласился Пахан. – Тридцатку получишь сразу после дела. Разумеется, нужны будут доказательства.