Киллерша
Шрифт:
Да, я знаю, что Крис непростая девушка в её жизни слишком много гнили, но, кажется, ей это нравится, а ещё хуже то, что она слишком глубоко увязла в грязи, сыпучих песках и не позволяет спасти её. Я подаю ей руку, а она её упорно не принимает, а может и даже не замечает моих стараний, ей кажется, что я просто стою и наблюдаю, когда это всё дерьмо засосет её полностью. Оно её душит, а соответственно и меня, но Крис опять ничего не замечая, топит себя…топит нас!
Одна сигарета сменяется другой, и я тянусь за третьей, потому что доза никотина кажется мне песчинкой в пустыне. Я, наверное, скурил
— Ты передумал вести меня на свидание и решил скурить все сигареты? — девушка опускает свои руки на перила возле меня и делает первую тягу из сигареты, которую забрала от меня.
Некоторое время я молча наблюдаю как Крис складывает губы в трубочку и выдыхает белый дым, а уже после этого даю не совсем ответ, сказал бы вопрос, который меня также интересует:
— А во время беременности ты тоже будешь курить? — я сжигаю взглядом стройную фигуру, которая скрывается под тем же самым черным льняным халатиком, который едва прикрывает её ягодицы, снова хочу взять в плен.
Член начинает пробуждаться от мыслей, и я быстро отгоняю их и перевожу взгляд на ночной город.
— А разве я говорила, что планирую стать мамочкой? — как ни в чем не бывало отвечает Крис. Такое впечатление, что этот вопрос отнюдь не тревожит её.
— Нет. Но я сделал предположение.
— Твои предположения относительно моей беременности не имеют никакой подоплеки. Я никогда не говорила о том, что хочу стать мамой и даже больше скажу — я никогда ею и не стану… не в этой жизни. Если ты хочешь стать отцом, то обратился не по этому адресу — я только трахаюсь и получаю то, чего хочу, не давая ничего на замену. Так было всегда и будет век… для меня точно. Советую сбежать с корабля, если не хочешь погибнуть в шторме.
Девушка настолько спокойно говорила о таких вещах, что ввела меня в немой ступор. Бля! Но мы же не о погоде говорим! Но похоже для неё «это» та самая погода, которую я прекрасно понял. Я не вхожу в её планы и как только она выполнит задание, то сбежит на том самом корабле, в тот же самый шторм и даже не будет подозревать, что я поплыву за ней на спасительной шлюпке. Да, я буду иметь все шансы так и не доплыть до её корабля, но мои чувства слишком сильны по сравнению с этим штормом из крови.
— Предлагаю закрыть эту дурацкую тему, — девушка гасит окурок не о пепельницу, а о свою руку, чем удивляет меня ещё больше, но я не решаюсь больше ничего говорить и задавать какие-то вопросы, а просто иду в душ, оставляя Крис в одиночестве со своими тараканами.
Маргарет — Кристи
Холодно пиздец! Беспощадный ветер окутывает моё тело, вызывая сиротки, что подбираются к обнаженному телу, которое не прикрывает этот чертов халат!
Но лучше так, чем драться в конвульсиях с мыслями о сказанных мною словах.
"Тебе нужно его утихомирить, пока не стало слишком поздно!" — твердит мне подсознание, и я с ней соглашаюсь, но почему так паршиво на душе?
Мои пальцы с такой силой сцепились с перилами, что складывается такое впечатление, словно они во всем виноваты,
Бля! Как же классно всё начиналось: вонючая и ненавистная мной Канада, Ванкувер, юрист, который доводил меня до оргазма, который сама себе устраивала собственными же пальцами, выпивка, сигареты, трах без обязательств, любимое дело, острые ножи и моя игра, в которой я злой волк, а юрист бедная Красная Шапочка.
Разве я могла подумать, что всё обернется так, что я буду хотеть не убить жертву, а уберечь, превращусь из демона в ангела, хотя с черными перьями? Разве я могла такое предположить, что несколько минут назад растоптала «розовые сопли» юриста о свой топор своей демонической туфли?
Я хотела дать нам хотя бы неделю для наслаждения, для упоминаний, для беззаботности, но это невозможно. Своими словами растоптала его надежды, его розовые очки и не жалею, хотя в душу словно отряд кошек нагадил, а сердце сжимается от того какая же я сука, шизик и тупоголовая, что могла мечтать о том, что он не влюбится, не отдаст душу дьяволу. Ну хорошо! О душе дьявола я перегнула, что-то фантазия разошлась, но тем не менее, я оскорбила его и те чувства, которые он чувствует ко мне, подает их на блюдечке, а я так нагло забираю руку и ухожу прочь в тот миг, когда он вкладывает своё сердце, чувства в мои ладони. Я просто не в состоянии это всё удержать, поэтому и ухожу прочь, не оглядываясь.
Если на мгновение взгляну назад, хотя бы чуточку поверну голову, то не только увижу, но и услышу звон от разбитого сердца, а если не вернусь, то услышу его мягкое падение.
Позже Володя поднимет его, вытрет пыль и положит обратно — на отведенное для него место, оно оживет, возродится, начнет биться в привычном ритме, в том, которому было до меня, до нашей встречи, а я буду идти вперед по устланной дорожке из человеческой крови.
Лучше так, чем оно должно перестать биться навсегда за мой эгоизм, мои чувства, на которые киллер не заслуживает, потому что тащит в дом всю грязь, которую насобирал на пути домой. А её у меня вдоволь!
Уйдет он — уйду и я…
— Неужели это любовь?
Тихо спрашиваю у ветра, который собирает мои слёзы и слышу в ответ одинокие «ш-ш-ш…», которые всё дальше и дальше от меня.
Шумоизоляция отличная в этой квартире, поэтому я не слышу, вышел ли Владимир из ванной комнаты, но знаю, что не подойдет — не после сказанных мной слов.
Стою ещё некоторое время, чтобы слёзы высохли и лицо приобрело естественный цвет и только после этого захожу внутрь.
Когда оказываюсь на пороге спальни, то замечаю, что юрист наполовину одет для свидания, если не ошибаюсь.
— Ты думаешь одеваться? Или я должен тебя ждать как тот юноша два часа под подъездом? — в голосе слышится только игривость и весёлость, от чего я и сама заряжаюсь его настроением и отвечаю с улыбкой:
— Максимум под дверью спальни и не два часа, а пол, возможно.
— А можно я буду подглядывать, как ты одеваешься? — спрашивает опять Владимир и тащит меня в плен своих крепких рук.
Далее по голливудскому сценарию должен быть не самый плохой поцелуй, но не у нас: юрист просто обнимает меня и целует в макушку, а я обнимаю в ответ и жадно вдыхаю аромат его тела, пока он не набрызгал на него туалетной воды.