Киллеры не стареют
Шрифт:
– Но «прославление», похоже, не получилось? – спросил Голубев.
Кузин, отхлебнув из чашки глоток чая, усмехнулся:
– В мое бескорыстие Мамаев не поверил, и прославлять его стали другие газеты, где журналисты оказались менее щепетильны в отношении «конфиденциальной» оплаты собственного труда. Судя по их публикациям, адвокатскую деятельность Мамаев начал превосходно. На первых же порах он добился полдесятка оправдательных приговоров по делам, где, как я понял, обвинение было шито белыми нитками. В других судебных процессах ему удалось переквалифицировать вину подзащитных так, что они получили наказание условно. И раздутая газетами слава преуспевающего адвоката побежала впереди Вениамина Федотовича. Возле его офиса
– Вы уверены, что это он организовал подслушивание вашего телефона?
– Конечно, уверен, – Кузин вновь показал в кухонное окно на доминошников. – Вон те рыцари плаща и кинжала, когда я по-соседски пожаловался им, мигом вынули из распределительной телефонной коробки «жучок». Они, специалисты по таким штучкам, объяснили мне, что подслушка установлена явно не официальной фирмой. А криминальные структуры бескорыстно самодеятельность не проявляют. Коли занялись этим, значит, получили заказ на устрашение. «Заказать» же меня, кроме Мамаева, абсолютно некому. Так что все сомнения на этот счет отпадают.
– С прекращением публикации угрозы прекратились?
– Сразу все затихло.
– И о каких грехах адвоката Мамаева вы хотели рассказать в газете?
– О всех тяжких, в которые он пустился с циничной лихостью. Для вас, надеюсь, не секрет, что главари криминальных группировок нынче стали называться авторитетами и активно полезли в легальный бизнес. Чем богаче ворюга, тем меньше для него опасность оказаться за тюремной решеткой. В народе даже сложилась поговорка: «Не воруй мало – посадят». Смысл ее, если задуматься, убийственный. Создается впечатление, будто действие российских законов распространяется лишь на мелких воришек да на оступившихся рядовых граждан. Большинство уголовных дел, возбужденных против заворовавшихся чиновников вплоть до губернаторов, а также против крутых авторитетов, при судебных разбирательствах лопается словно мыльные пузыри. Причина такого явления заключается вовсе не в том, что при расследовании собрано недостаточно доказательств.
– А в чем? – поддерживая разговор, спросил Голубев.
– В нынешних российских законах, будто умышленно, для создателей финансовых пирамид, крупных аферистов и взяточников оставлено столько «дыр», что смекалистые адвокаты без особого напряга уводят своих подзащитных от заслуженного наказания. Это первое. Во-вторых, организуется мощное давление на судей. В ход запускаются телефонное право, угрозы, шантаж, подкуп. Нужно быть очень смелым и принципиальным человеком, чтобы устоять перед таким прессингом. Настоящих смельчаков в судебных мантиях немного. Больше тех, кто, опасаясь мести за объективный приговор, сознательно подыгрывают адвокатам.
– Мамаев в своей адвокатской практике использует запрещенные приемы? – уточнил Слава, чтобы поскорее перейти от общих рассуждений к конкретной теме.
– На всю катушку.
– Есть примеры?
– Пожалуйста. Я на судебном процессе наблюдал, как в прошлом году Вениамин Федотович защищал ныне покойного авторитета Писмаря, когда тот в паре со своим охранником предстал перед судом по обвинению в убийстве конкурента по игорному бизнесу.
– Как фамилия охранника? – быстро вставил вопрос Слава.
– Хазаров Тимур, бывший инструктор по плаванию с кличкой Дельфин.
– Любопытно. И как же они расправились с конкурентом?
– Для выяснения отношений назначили «стрелку»
– Почему не явились двое других свидетелей?
– Они словно в воду канули. Вероятнее всего, по подсказке Мамаева братки из писмаревской группировки ликвидировали их и трупы сожгли там же, на свалке, которая чадит день и ночь.
– Чем закончилось это дело?
– Судья вернул его на доследование. Время было упущено, и попытки доказать виновность убийц не увенчались успехом. Писмарь был полностью оправдан, Хазаров оштрафован за незаконное приобретение огнестрельного оружия. Только липовый торговец «револьверами» отправился на полтора года в исправительно-трудовую колонию, где, по его мнению, живется не хуже, чем на свалке.
– За такие приемы защиты можно смело возбуждать уголовное дело против самого защитника.
– Можно, да где найти такого смельчака, который не испугался бы писмаревской группировки. Я, например, спасовал.
– После убийства Писмаря Мамаев поддерживает связь с его братвой?
– Судя по тому, как стремительно «быки» наехали на меня, это без наводки Мамаева не обошлось. Значит, и контакты адвоката с этой бандой не оборвались.
– О брате Вениамина Федотовича, Руслане, вам что-нибудь известно?
– Вселение Руслана в коммунальную квартиру – еще одна криминальная история в деятельности адвоката. Чтобы вселить брата в комнату, принадлежавшую восьмидесятилетней Раисе Петровне Гуськовой, Мамаев заключил с ней договор купли-продажи на семь тысяч рублей и пообещал устроить старушку в Бердский интернат для ветеранов труда. В интернате Гуськова до сей поры не поселилась, хотя из коммуналки выписана полгода назад. Спрашивается: куда она исчезла?
– Родственники у нее есть?
– Никого нет.
– Это похоже на распространенный прием ликвидации безродных стариков с целью завладения их жилплощадью, – хмуро проговорил Голубев.
– Так оно и есть на самом деле. Соседи Гуськовой говорят, что спустя неделю после отъезда старушки их вызывали в Бердский горотдел милиции для опознания обнаруженного в лесу трупа. Они опознали Раису Петровну, однако на том все заглохло. Убийца до сих пор не установлен.
– Не Руслан Мамаев «устранил» старушку?
– Не стану утверждать. Как всякий солдат, побывавший, по нынешнему определению, в «горячей точке», Руслан психически неуравновешен. Любитель выпить и под пьяную руку, по словам соседей, склонен на необдуманные поступки. Однако насчет его связей с криминальной средой у меня сведений нет.