Киллеры не стареют
Шрифт:
– Меня решили увезти в районную КПЗ?
– Давайте решим, как поступить лучше, – сказал Бирюков. – Либо следователь допросит вас здесь, либо я поеду с вами до райцентра. Дорогой поговорим без протокола.
– Делайте, как вам нужно.
– А вам?..
– Лично мне, если, конечно, не арестуете, надо проведать родителей.
– Значит, поедем вместе?
Потехин распахнул переднюю дверцу с противоположной от себя стороны:
– Садитесь.
Бирюков, обернувшись к стоявшим возле прокурорских «Жигулей» Лимакину и Голубеву, показал знаком руки,
Глава XXIV
Не в пример Мамаеву Геннадий Потехин внешне выглядел спокойно, но вид у него был такой усталый, словно он несколько суток кряду провел без сна. Когда «Тойота» плавно тронулась с места, Бирюков спросил:
– С чего начались ваши неприятности?
Не поворачивая головы, Потехин усмехнулся:
– Не сразу сообразишь, где начало того конца, которым оканчивается начало.
– Мамаев сказал, будто вы приревновали к нему Татьяну Борисовну…
После недолгой паузы плотно сжатые губы Потехина опять дернулись в усмешке:
– Насчет ревности есть детская сказочка на взрослый лад. Жили-были дед да баба, была у них курочка ряба. Снесла курочка яичко, но не простое, а очень большое. Дед удивляется, баба удивляется. Только петух не удивился, пошел и гусаку морду набил…
– Сказка – ложь, да в ней намек?
– Конечно. Если бы я был одержим ревностью, то поступил бы, как тот догадливый петух, и не ввязался бы в затеянную адвокатом подлянку.
– Что он затеял?
– Вначале хотел запугать меня, чтобы выжить из Новосибирска. Устрашающие приемы я не терплю. Поэтому подхватил брошенную перчатку. Стал играть на опережение и только вчера осознал свой промах. Сгоряча не подумал, что жертвой в этой игре может оказаться дочь, безрассудно помчавшаяся в райцентр спасать папу Гену от киллера, не зная о том, что папочка расправился с ним сам.
– Как вы расправились с Русланом Мамаевым, нам известно, – сказал Бирюков.
Потехин, поморщившись, глянул на забинтованную руку:
– О том, что это был брат адвоката Мамаева, мне сказала Татьяна Борисовна после похорон дочери, на поминках.
– Однако венок «Мамаю – от братвы» вы подослали до поминок.
– Мамай – «псевдоним» адвоката в криминальных кругах. Венком я рассчитывал взбодрить нервы юристу, а не Руслану, о котором тогда ничего не знал.
– А о смерти Лоции от кого узнали?
– От корабельного друга. Василий Григорьевич Кудрявцев позвонил мне по мобильному телефону тотчас, как от него ушел сотрудник уголовного розыска. Теперь скрывать нечего. Вернувшись из райцентра от родителей, я жил у Кудрявцева, как говорится, инкогнито. И парней, торгующих машинами в моем салоне, предупредил, чтобы «не знали», где находится хозяин.
– С этой же целью позвонили Мамаеву вроде бы из Токио и сказали, будто не намерены возвращаться в Россию?
– С какого балдежа я стал бы ему звонить?
– Мамаев утверждает, что такой звонок был. Может, кто-то его разыграл?
– Никто юриста не разыгрывал. Татьяне Борисовне он тоже наплел о моем побеге в Японию. Поразмышляв,
– В таком сюжете не хватает одной детали, – сказал Бирюков.
– Какой?
– Причины вашего конфликта с Мамаевым.
– Вот об этом говорить не хочу. Мужикам стыдно жаловаться на обидчиков и на порядки в своем доме.
– Тогда наш разговор превращается в пустую говорильню.
– Я искренен с вами в рамках допустимого.
– Для успешного раскрытия преступления «рамки» нежелательны. Нужна полная правда.
Потехин, словно раздумывая, нахмурился.
– Ну, что ж… – после затяжного молчания проговорил он и тяжело вздохнул: – Причиной явилась «курочка ряба».
– Подразумевается, Татьяна Борисовна? – уточнил Антон.
– Естественно.
– А «гусак» кто?
– Адвокат Мамаев.
– Источник информации надежный или «одна баба сказала»?
– Источник – мои собственные глаза. Любовная сцена получилась, как в стишке: «Вернулся муж, а мы – в прямом эфире».
– И словесный всплеск эмоций плавно перешел в российский мордобой?
– Ни эмоций, ни мордобоя не возникло. Самое остроумное, что пришло мне в голову, спросить у «гусака», который был в одних носках: «Юрист, тебе носки не мешают?». Не получив ответа от онемевшей пары, я пожелал им божьей помощи и ушел.
– Когда это произошло?
– Десятого августа в двенадцатом часу ночи. На исходе тридцать девятого дня рождения Татьяны Борисовны. В тот день я летел из Японии в Новосибирск с объемистой корзиной алых роз. Хотел внезапно заявиться домой к юбилею жены. На мое несчастье, а может, к счастью, из-за непогоды самолет опоздал больше, чем на полсуток. Когда своим ключом тихонько отомкнул дверь и на цыпочках вошел в квартиру, приятный сюрприз обернулся катастрофическим конфузом. Редкому мужику выпадает в жизни такой «счастливый случай».
– Выяснение отношений началось позже?
– Ввиду полной ясности лично мне выяснять было нечего. На следующий день, забрав из дому чемодан своих вещей, я поселился в гостинице «Обь». Глядя на пассажирские теплоходы у речного вокзала, затосковал по морю и чуть не впал, как родной батя, в «политику», замешанную на выпивке со случайными компаньонами. Отрезвили телефонные звонки. Сначала позвонила Татьяна Борисовна, после нее Мамаев. Разговор с юристом получился грубоватым. Адвокат угрожающим тоном предложил мне немедленно убираться из Новосибирска, а я по-боцмански лихо послал его на все буквы. Чтобы избежать в дальнейшем подобных всплесков, попросил горничную переселить меня в номер без телефона. Через несколько дней заметил, что прослушивается мой сотовый «Билайн» и ведется наружная слежка.