Киллеры не стареют
Шрифт:
– Не боись, заходи…
Слава распахнул калитку и вошел в поросший курчавой муравой дворик. Сразу за воротами стояла прогонистая иномарка «Пассат-люкс» салатного цвета. Радиатор машины едва не упирался в дощатую конуру, от которой к крыльцу дома тянулась тронутая ржавчиной толстая проволока. Посредине ее висела цепь с обрывком ременного ошейника на конце.
Из распахнутой двери одной из надворных построек вышел высокий кряжистый старик с лихими чапаевскими усами. Следом за ним выбежал похожий на пушистый серый комочек щенок и, весело повиливая загнутым хвостиком, вприпрыжку устремился к Голубеву.
– Кризис, не загрызи гостя! – шутливо
– Это и есть злая собака? – погладив подбежавшего щенка, с улыбкой спросил Слава.
Старик показал на обрывок ошейника:
– Злой сторожевик удрал со двора и сгинул. Кортом назывался. А этого малыша я Кризисом назвал.
– На злобу дня?
– Вот именно. У меня в хозяйстве вся живность по-современному окрещена. Корова – Конституция, кабанчик – Киллер. Баба Маня – жинка моя ругает такие имена, но мне они нравятся. Раньше поросят Борьками называл. Теперь же неловко президентское имя свиньям присваивать. «Киллер» – самое подходящее для короткой жизни кабанчика.
– Интересно…
– Объясню почему. Корову, как и конституцию государства, ежегодно не меняют. Корова живет у хозяина много лет, пока не состарится. А кабана с весны до осени откормят и в молодом возрасте – под нож. Киллеры тоже не стареют. Если верить газетным сообщениям, наемных убийц мигом отправляют в загробный мир… – Старик внезапно словно спохватился: – Собственно говоря, молодой человек, вы по какому поводу пожаловали?
Голубев редко начинал служебный разговор с лобовых вопросов. Стараясь исподволь вызвать собеседника на откровенность, он для затравки беседы обычно придумывал какой-нибудь пустяковый повод. На этот раз Слава сказал:
– Я сотрудник милиции. Проверяю работу наших участковых инспекторов.
– Очень приятно познакомиться, – старик протянул для рукопожатия широкую ладонь. – Потехин Никифор Власович, пенсионер. – И сразу показал на скамейку у крыльца. – Предлагаю присесть.
Когда уселись. Голубев спросил:
– Как тут у вас правит службу старший лейтенант Кухнин?
Потехин подкрутил кончики усов:
– По моим меркам, Анатолий Кухнин с гражданами околотка общается часто и службу свою несет добросовестно. Улица наша тихая. Будоражит иногда спокойствие, пожалуй, только Люба-кэгэбэшница.
– Кто это такая?
– Молодая, острая на язык, выпивоха. По фамилии – Борщевская. Прозвище, считай, сама себе изобрела. Весной прошлого года оказалась на безденежье и надумала, чудачка, обирать престарелых соседей. Зашла в избу к пенсионерам Молоховым и с порога заявила: «По заданию КГБ я собираю налоги. Выкладывайте, старичье, по двадцать пять тысяч с носа за аренду земли, на которой живете». Бабушка Марфа проворно схватила от печки ухват и – в атаку: «Уметайся прочь, паршивая кэгэбэшница!» Люба оказала сопротивление. Подоспевший на помощь бабке дед Сергей так перетянул тростью вымогательницу, что она ничком торкнулась в пол, и, подбадриваемая ухватом, еле уползла на четвереньках за порог… – Потехин усмехнулся в усы. – Других; заслуживающих общественного порицания личностей на нашей улице, можно сказать, нету. Вот разве только еще Федот Мамаев иногда концерты закатывает. В пьяном угаре садится на завалинку своей избы и во все горло начинает орать старинные песни. К нему Кухнин особых претензий не предъявляет. Требует лишь, чтобы старик не горланил по ночам.
Голубев, сделав вид, будто заинтересовался стоявшей во дворе иномаркой, спросил:
– Хорошая машина?
– Шут ее знает. У меня «Урал» с
– Сложное нынче время, – ухватившись за возникшую ниточку делового разговора, сказал Слава.
– Неимоверно сложное. Раньше Геннадий жил размашисто. На больших кораблях по морям-океанам плавал. Весь земной шар околесил. В отпуск приезжал редко, зато с большими деньгами и надолго. В московском автомагазине «Березка» сразу покупал за внешторговские чеки новенькую «Волгу» и полгода катался на ней. С окончанием отпуска продавал машину, а в следующий приезд покупал другую. Попросту говоря, шиковал от жиру. Женился поздно, на тридцатом году. Мог бы взять в жены любую девушку. Он же, чудак, выбрал разведёнку Татьяну Шаньгину, переменившую фамилию на Жемчугову.
– Что в этом плохого?
– Особо плохого нет, но и похвастаться нечем. Голова у Татьяны светлая, внешность – загляденье. Когда по телеку выступала, мы с бабой Маней любовались умной красавицей снохой. Дело в другом. Не получилось у нас с Татьяной душевного контакта. Вроде чужачкой она чувствует себя в нашей семье. Ни разу не назвала свёкра со свекровью ни папой, ни мамой, как это обычно делают другие снохи. Обращается к нам всегда на «вы» и официально по имени-отчеству. В чем причина такой официальности, не понимаю.
– Видимо, сразу постеснялась назвать родителей мужа, как родных, а после уже трудно перестроиться, – высказал предположение Голубев.
– Возможно, что так, – согласился Потехин. – Собственно говоря, меня это шибко не беспокоит. Мне до сих пор не нравится первое замужество Татьяны.
– Она здесь, в райцентре, первый раз замуж выходила?
– Здесь. Татьяна ведь местная. Красота ей передалась от матери. Фаина Александровна Шаньгина лицом и фигурой была похлеще любой кинозвезды. Бухгалтером работала в дистанции железнодорожных путей. А муж ее – Бориска Шаньгин вместе со мной осмотрщиком вагонов трудился. Добрейший мужик, лет десять назад от инфаркта помер. Детей у Шаньгиных не было до той поры, пока Фаину не отправили в Москву на курсы повышения квалификации. Проучилась она там месяца четыре и, вернувшись домой, через полгода родила Татьяну. Женщины в нашем коллективе поговаривали, будто дочку Фаине сварганил какой-то сверхпопулярный московский артист. Учитывая, что после школы Татьяна без проблем поступила в киношный институт, в это можно поверить.
– ВГИК – институт творческий, – сказал Слава. – При поступлении в него судьбу решает природный талант.
– Талант талантом, однако в советское время без блата людские судьбы легко не складывались. У Татьяны же все получилось как по маслу. Отучившись первый курс, она приехала на каникулы к родителям и с ходу зарегистрировалась в загсе с одноклассником Степаном Жемчуговым. Ваш участковый Анатолий Кухнин учился с ними. Со смехом рассказывал про этого «жемчуга». Говорит, с первого класса дразнили Степку «Сморкачом». Вечно пацан простужался, и ноздри у него работали, словно насос. Едва втянет в одну ноздрину соплю, из другой тут же выползает. Так безостановочно и швыркал. Чего нашла Татьяна в таком женихе, не понимаю.