Киммерийский закат
Шрифт:
— Так как же все это понимать, Владимир Андреевич?
— Что именно? — снисходительно ухмыляясь, поинтересовался генсек-президент.
— Теперь мы одни, поэтому можем поговорить спокойно и откровенно. — Задержавшегося у двери полковника Бурова «отпетый идеолог» в расчет, очевидно, не принимал.
Президент переложил с места на место лежавшую на столе стопку аккуратно сложенных бумажек и, слегка приподняв глаза, посмотрел на дверь и на все еще стоявшего возле нее, как дворцовый гвардеец у королевской спальни, полковника.
Начальник охраны намек понял и тотчас же вышел, плотно прикрыв за собой
«Уже одним присутствием на этом сборище ты свое имя увековечил», — вдруг сказал себе полковник, возможно, впервые в жизни по-настоящему задумавшись над тем, что ведь сама судьба подталкивает его к решительным действиям. Как в свое время, в такие же часы смуты державной, подталкивала к этому безвестного офицера-артиллериста Бонапарта.
При зачислении в охрану резиденции главы государства Бурову жестко указали на то, что он должен оставаться невидимым, но вездесущим, ответственным не только за жизнь Президента, но и за судьбу страны, до гробовой доски обрекая себя при этом на безымянность. А еще намекнули, что офицера президентской охраны, который решится на какие-либо мемуары, зарывают в землю вместе с его мемуарами, как правило, ненаписанными. Однако армейских генералов и партийный бонз подобные запреты не касались, поэтому кто-то из них обязательно разродится своими воспоминаниями. И тут уж от него, Бурова, зависит, каким он сможет предстать перед потомками.
— Но у вас же есть под рукой вице-президент страны, — едва слышно, и как бы между прочим, проговорил Русаков, убедившись, что теперь они с Вежиновым в самом деле остались один на один. — Очень уместно кто-то из вас упоминал здесь о Ненашеве.
— Да это же!.. Кто такой Ненашев? Кто его всерьез воспримет в такое время?
— Не будем сейчас о его личных качествах, — предостерегающе поднял руку Русаков. — Это вопрос не сегодняшней повестки. Но формально я пока еще в отпуске. Что вам мешает решать кое-какие вопросы с ним?
Вежинов поначалу онемел от удивления, а затем подозрительно как-то взглянул на Президента. Ему не верилось, что Русаков так вот, просто, а главное, очень быстро, мог сломаться. Причем сломаться именно тогда, когда «группа товарищей», по существу, смирилась со своим поражением. Немудрено, что в его совете опытный аппаратчик усмотрел некий подвох, смысла которого разгадать пока что не сумел.
— То есть вы как бы согласны передать на время свои президентские полномочия вице-президенту Ненашеву?
— «Вот именно: как бы…» Все равно с этого поста его следует убирать.
— О чем я не раз говорил на заседаниях Политбюро, хотя меня почему-то не поддерживали.
— Возможно, потому, что у вас было много желания при полном отсутствии оснований. А после нынешних событий у вас появятся очень веские основания для этого кадрового вопроса, — криво улыбнулся генсек-президент.
Услышав его слова, Вежинов на несколько мгновений запрокинул голову и закрыл глаза. Президент не только давал согласие на сотрудничество с инициативной группой «чрезвычайщиков», но и подсказывал, как узаконить самые крутые меры по наведению порядка в стране. Так что еще нужно Корягину и Лукашову, чтобы действовать теперь быстро и решительно?
— По поводу Ненашева — это вы, товарищ Президент, решили правильно, а главное, в рамках Конституции. Но возникает один момент: вам следует письменно подтвердить эту самую передачу полномочий вице-президенту страны, что сняло бы массу ненужных вопросов. И в союзных республиках, и в прессе.
— У меня создается впечатление, — все так же, сквозь полусжатые зубы, проговорил генсек-президент, — что вы, Игорь Семенович, так ничего и не поняли.
— …Кроме того, что письменного согласия на передачу полномочий вы не дадите.
Взгляды их на какое-то мгновение встретились и тут же разошлись.
— Да, если честно, не хотелось бы опираться на этого вице-пьяницу, — проворчал «отпетый идеолог».
— Но и ЦК, — тем более, так вот, открыто, — тоже не следует брать на себя ответственность за все то, что может произойти во время «чрезвычайки». А произойти может всякое. И руководство партии должно стоять как бы в стороне, пусть этим занимаются силовики, с которыми всегда можно разобраться и с которых можно спросить. Это я вам уже говорю как генсек.
— Но вы же слышали. Силовики сами не решатся. Каждый из них желает прикрыть свою задницу чьим-то приказом.
— Вот и пусть прикрывают… мудрыми указаниями вице-президента.
— В крайнем случае можно будет списать на то, что Ненашев в очередной раз оказался в нетрезвом состоянии, — заговорщицки осклабился «отпетый идеолог».
«…Просто с самого начала разговор следовало вести только мне, чтобы тет-а-тет! — истолковал он причину неудачного наскока “группы товарищей”. — Понятно же, что при таком табуне, в присутствии сразу четверых военных, подобные вопросы не решаются!»
— Только не позволяйте ему войти в роль по-настоящему, — вдруг забеспокоился генсек-президент. — Иначе многие воспримут его, как полноправного руководителя страны, что, знаете ли, чревато… Мы же с вами должны предвидеть и такие командно-политические последствия.
Идеолог согласно кивнул и тотчас же заторопился к выходу. Русаков инстинктивно подался вслед за ним, но, увидев в коридоре Веденина, закрыл перед собой дверь.
Уже в коридоре генералы вопросительно посмотрели на Вежинова, но «отпетый идеолог» едва заметно пожал плечами, давая понять, что опять все безрезультатно. Он попросту не доверял им, решив, что дословно передаст свой разговор с Русаковым только в беседе с шефом госбезопасности.
— Что ж, будем считать, что операция «Киммерийский закат» провалилась, — пробубнил себе под нос Цеханов. — Хотя начиналась она обстоятельно и почти красиво.
— Почему «киммерийский»? — в том же тоне поинтересовался Ротмистров.
— Крым когда-то так назывался — «Киммерией» [6] , читал я тут недавно. Хорошее название для операции.
— «Киммерийский закат»? А что, действительно… Что же касается поведения Президента, то пока что не следует отчаиваться. Еще не вечер, даже для «киммерийского заката».
6
Кимммерия — одно из предполагаемых древних наименований Крыма. Назван был так полуостров по названию воинственного племени киммерийцев, обитавших не только на нем, но и во всей степной части нынешней Украины.