Киндер-сюрприз для ловеласа
Шрифт:
– Потанцуем?
– Но… - Даша растеряно оглядела пустую площадку. – Здесь разве танцуют?
– А почему нет? – Антону было все нипочем. – Место здесь есть. Думаю, никто против не будет. Но, если тебя настолько смущает, я сейчас спрошу.
Он подозвал официанта и действительно задал данный вопрос. Тот удивленно округлил глаза, но сообщил, что танцевать можно. Отговорок у Даши не осталось. И она, взяв протянутую руку, вышла на паркет, машинально порадовавшись, что на полу нет скользкой плитки. Иначе вместо свидания она окажется в травматологии, а ей никак нельзя.
Заиграла
Ноздри щекотал пряный и свежий запах его парфюма, и Даша невольно почувствовала себя Золушкой на балу. И пусть ее сказка продлится чуть больше, чем до полуночи, у нее точно не будет счастливого финала. А жаль.
Жизнь – это игра, в которой нельзя заигрываться. Сейчас Гордеева понимала это как никогда.
– Ну вот, а ты стеснялась, - с ласковой улыбкой произнес Антон, и девушка поняла, что музыка смолкла. Танец закончился.
– Я? – она принужденно рассмеялась. – Вот еще!
Но, кажется, обмануть его все-таки не смогла. Слишком понимающая улыбка скользнула по его губам. Знающая. Пугающая и манящая до дрожи. Ох, Вишняков!
И этот момент почему-то стал для Даши переломным. Вместо легкости и смеха пришла легкая грусть. Печаль, от того, что сказка закончится. И ужасное осознание – она этого не хочет. И, чтобы продлить агонию, она согласилась на прогулку на набережной.
Легкий ветер бил в лицо, раздувал локоны, превращая красивую укладку во что-то, совершенно несуразное. Но Даша была только рада – это хоть немного, но помогало прийти в себя. Светлые очертания луны отражались в темных водах яркими бликами и, Даша, сбросив туфли, предложила спуститься к воде.
Антон, спускаясь по лестнице, предложил ей руку, но потом не отпустил. Так они и брели по еще пока теплому песку, взявшись за руки и разговаривая о всякой ерунде. А потом Антон вдруг внезапно сказал:
– Знаешь, это так глупо. Только не обижайся и не бей меня.
– О как?! – Даша заинтересовано на него посмотрела. – Оптимистичное начало. Ну, считай, заинтриговал. Я тебя слушаю. Постараюсь обойтись без рукоприкладства. Хотя и не уверена, что это будет просто.
– Я совершенно не помню, как мы с тобой познакомились, - признался, помявшись, Вишняков.
глава 14
Даша на мгновенье прикрыла глаза, стараясь обрести спокойствие. Рано или поздно он все равно бы поднял эту тему, задал бы вопросы. Он еще долго продержался, как-то сразу приняв Макса. Непостижимо. Непонятно. Пугающе. И вот сейчас наконец-то начал задавать вопросы. И на них нужно как-то отвечать. Но как? Насколько она готова зайти в своей лжи?
– Ну не помнишь – значит не помнишь, - с
– То есть ты считаешь, что это нормально, что я умудрился сделать ребенка и даже не помню, как это произошло? – возмутился Антон.
Нет, она так точно не считала. Вот только говорить на эту тему не желала. Что там было, три дня до окончания ее сказки? Даша невольно кинула взгляд на часы. Забавно. Время как раз приближалось к полуночи, до смены дней осталось всего пару минут. И сейчас она даже не может сказать ему правду. Потому что обещала.
– Я считаю, что сейчас не тот момент, чтобы ворошить прошлое, - уклончиво отозвалась Даша. – Мы с тобой обо всем поговорим. Обязательно. Но давай сегодня не будем портить этот вечер?
Сказала и сама поразилась умоляющим ноткам, прозвучавшим в ее голосе. Сказала, четко осознавая, что лжет. Потому что потом этого разговора не будет. Вообще никакого разговора не будет. Вика сама ему все скажет, и единственное, что сама Даша от него услышит – только обвинения и оскорбления. И он будет прав. На все сто процентов.
Пристальный взгляд прямо в глаза, от которого становилось не по себе. Словно Вишняков знал куда больше, чем говорит. Нет, глупости. Он никак не смог бы догадаться. Это просто у нее совесть нечиста, вот и мерещится всякая ерунда. Никогда, больше никогда в жизни она не пойдет на поводу у Ольшанской. Знает же, насколько сестра авантюристка! Во всех блокнотах, органайзерах и приложениях поставит эту напоминалку. Сделает все, чтобы произошедшее не повторилось. Больше никогда.
– Даша? Ты о чем задумалась? – Антон щелкнул пальцами у нее перед глазами.
– А? Что? – Гордеева вздрогнула.
– Ты куда улетела, спрашиваю? Я тут говорю, что ладно, согласен, но потом ты от меня с этим вопросом не сбежишь, - в голосе парня слышалось веселье. – А ты застыла и будто не слышишь меня.
Даша усилием воли заставила себя улыбнуться:
– Извини, задумалась. Переживаю, как там Макс.
– Ты хорошая мама, - спокойно, словно констатируя факт, сказал Антон. Даша пожала плечами:
– Не знаю. Справляюсь, насколько умею. Может, не всегда правильно, но как умею.
Теплые ладони легли ей на плечи и развернули к себе. Посмотрел пристально в глаза и повторил:
– Ты хорошая мать. Запомни это и никогда больше не загоняйся. Слышишь? – и слегка коснулся пальцем кончика носа. Этот жест вызвал у Даши улыбки.
– Почему ты так думаешь?
– Просто знаю. Вижу. Чувствую, - отрывисто произнес Антон.
Взгляд глаза в глаза. Расстояние между ними крошечное, она даже чувствует его дыхание на своей щеке. А его синие глаза близко-близко, что она даже видит в них свое отражение. А потом он вдруг становится еще ближе и целует ее. Напористо, яростно, совсем не так, как в прошлый раз. Ни нежности, ни легкого изучения. Так, будто он подчиняет ее себе, покоряет, злится. Поцелуй с привкусом горечи и ярости – непонятной его – и ее чувства вины. Поцелуй, в котором смешались все то, что им мешало. Поцелуй, которого никогда не должно было случиться. Тот, разорвать который выше ее сил.