Кино для взрослых. Плутовка
Шрифт:
Пол шагнул на улицу. Ему не хватало воздуха. Голова шла кругом. Неужели это правда? Он покачал головой. И окончательно осознал: да. Это правда.
Как ни странно, это разоблачение не повредило Хелен в глазах Пола — даже сделало более близкой и человечной. Она предпочла самый легкий путь. Поняла, что не вынесет позора. И потом, ей пришлось бы уйти из университета. Пол представил себе реакцию декана Брюса: шок, гадливость и чуть ли не обвинение в предательстве. У Хелен не было другого выхода.
Главное — уберечь Дженнифер. И такой шанс есть.
Пришло время возвращаться в Нью-Йорк — сдать квартиру и забрать вещи. Дженнифер проводила Пола на станцию. Его так и подмывало сказать: «Родная, выходи за меня замуж и едем со мной!» Но он удержался. В Нью-Йорке ему предстояло сделать кое-что еще. Выполнить своего рода ритуал изгнания дьявола — чтобы душа Хелен Нейлор не мыкалась неотмщенной и неприкаянной.
— Ужасно не хочется оставлять тебя одну, — сказал он Дженнифер. — Но я скоро вернусь и помогу тебе продать дом и разделаться с делами матери.
Она не могла оставаться там, где умерла ее мать, и сразу после похорон переехала в другую квартиру в двухэтажном доме близ кампуса. Но осталась на прежней работе — ассистенткой зубного врача.
Когда подали состав, она схватила Пола за руку и крепко сжала.
— Возвращайся скорей, дорогой. У меня больше никого нет.
Она была так измучена, что Полу не составило бы труда уговорить ее прыгнуть вместе с ним в поезд. Но его что-то удержало.
Из окна купе он смотрел, как Дженнифер стоит под моросящим дождем и машет рукой. Постепенно она становилась меньше и наконец уменьшилась до крохотного пятнышка — неразборчивого лица на общей памятной фотографии.
Глава 3
Письменный стол в кабинете Ирвина Миддлтона был завален экземплярами «Нью-Йорк ревью». Читая заметки Пола, Ирвин в то же самое время вылавливал из большой банки фрукты и запивал молоком из картонного пакета. Он всегда ел только натуральные продукты и каждый день брал с собой еду в офис.
Наконец он закончил чтение. Наблюдая за выражением его лица, Пол уже догадался об отказе.
— Что говорить, все это чрезвычайно интересно, но обнаженная натура — не наш материал. Мы чужды сенсационности.
Пол усмехнулся. Кто в наши дни говорит «чужды»? Только Ирвин Миддлтон. Вот почему он — выпускающий редактор литературного ежемесячника с высоким эстетическим и интеллектуальным уровнем, но очень низким тиражом.
— Думаю, это выигрышная тема для дискуссии, — возразил Пол. — Торговля видеокассетами по почте приобрела широкий размах. Львиная доля этих лент — порнуха. Миддлтон поправил булавку в галстуке.
— Вношу предложение. Как насчет синдиката Притчетта?
Газетная империя Уильяма Грэхема Притчетта насчитывала более восьми десятков малоформатных листков, расходящихся по всей стране. Их коронными рубриками были светские сплетни, результаты скачек, спортивные страницы, рассказы о преступлениях, сексе, голливудских звездах и оккультных явлениях — таких, как НЛО, экстрасенсы и черная магия.
— Почему ты считаешь, что это может их заинтересовать?
— Они обожают крестовые походы и постоянно с чем-нибудь борются — будь то вивисекция животных, мафия или сексуальная распущенность. Порнографические видеокассеты — как раз то, что нужно! Это даст им возможность выразить священный ужас и в то же время поместить — на радость обывателям — похабные снимки. Это и есть так называемая формула успеха Притчетта.
— Что ж, спасибо за идею.
Без особой надежды на успех Пол явился на встречу с редактором одной из газет Притчетта — «Нью-Йорк дейли игл».
Тед Шилмен сидел за столом, заваленным гранками. Сначала он слушал с вежливым интересом, а затем — с полным вниманием. Когда Пол закончил, он откинулся на спинку потрепанного кожаного кресла.
— Пожалуй, в этом что-то есть. Каков ваш журналистский стаж?
— В резюме все сказано.
Шилмен посмотрел.
— Гм, «Ревью» — немного не наш профиль. Кем вы там работали?
— Штатным очеркистом.
Шилмен задумчиво выпятил губы.
— Вот как мне это представляется. Публикация цикла статей о порнографических видеокассетах — классная идея. Принцип распространения порнографии по почте еще не освещался.
Шилмен закурил сигарету и выпустил в потолок струю дыма. Пол ждал.
— Но нам нужна информация из первых рук — так сказать, изнутри. Сможете внедриться в «Конфиденциальные кассеты» и раскопать сенсационную историю для одновременной публикации во всех изданиях синдиката?
— Ну… — Пол нерешительно усмехнулся. — Это зависит…
Глупый ответ. Зависит — от чего? Выгодного предложения со стороны Шилмена? Соображений нравственности? Шансов на успех «внедрения»?
— Это будет колоссальная сделка, — оживился Шилмен. — Вы огребете баксы с обеих сторон. Зарплату от них и приличный гонорар от нас.
— Я что-то плохо представляю себя в порнобизнесе.
Шилмен смерил его критическим взглядом.
— Дадите ответ утром. Это ваша идея, вы имеете право разрезать ленточку. Но на идеи, Джерсбах, не существует авторского права. Если вы не возьметесь за это сами, я найду другого. Это поднимет нам тираж.
— Я подумаю.
Шилмен чуть ли не отеческим тоном произнес:
— Вы — как раз такой человек, какой им нужен. Умный, обаятельный, а главное, инициативный. У них не так много претендентов со столькими достоинствами. Дерзайте! Ткните их носом в их же собственное дерьмо!
Утром Пол, наклоняясь вперед из-за порывистого майского ветра, отправился через весь город на Мэдисон-авеню, на встречу с управляющим фирмой «Конфиденциальные кассеты». Нельзя сказать, чтобы он с нетерпением ждал предстоящего собеседования. Эта ситуация напомнила ему о том не слишком отдаленном времени, когда он впервые приехал в Нью-Йорк и смотрел на город-гигант как римский полководец, впервые подтянувший боевые порядки к высотам Масады. Тому понадобилась всего лишь неделя, чтобы узнать, с каким фанатическим упорством туземцы сопротивляются захватчику.