Кино между адом и раем

Митта Александр Наумович

Представим сцену с точки зрения Джейка. Связь между ним и Марией давно порвана, они обижали друг друга долгое время и не хотят ничего иметь друг с другом.

Что бы сделали вы, чтобы встретиться с таким человеком? Вы бы позвонили ей, да? Нет, вы пошли бы к ее дому и попытались бы с ней поговорить лично.

Что вы сделаете в первую очередь? Вы взбодрите себя психически. Как вы это делаете? Вы проворачиваете в своей голове: я скажу это, она скажет это, тогда я скажу это, а она ответит это.

В общем, вам надо представить себе ситуацию, в которой находится Джейк. И вы все это повторяете, повторяете и повторяете в вашей голове. Если вы

хороший писатель, то в вашей голове возникнет от четырех до пяти сценариев. И каждый вы прокручиваете в своей голове. Вы импровизируете, и вам всегда приходится перепрыгивать через брешь. Вам надо заставить Марию помочь, убедить ее сделать то, что она, в общем, не хочет.

Итак, Джейк идет по ступенькам к дому Марии. Он прокручивает в голове все, что он собирается ей сказать. Он говорит себе: я буду сохранять спокойствие. Он поднимается по ступенькам, подходит к двери и чувствует, что его ноги трясутся, он потеет. Его тело уже предало его, изменило ему. Прежде чем постучать в дверь, он уже обнаружил брешь между ожиданиями и результатом. Он не спокоен, он дрожит, он испуган, нервничает. Он пытается как бы забыть об этом и отложить это в сторону. Он придумывает аргументы и вспоминает все поцелуи и объятия. Мария спасет меня. Мне надо только поговорить с ней. Прежде чем постучать в дверь, он уже прошел через какую-то брешь.

Теперь он стучит в дверь. Он не стоит у входа, как мог бы стоять чужой человек, но и не выбивает дверь, как Рэмбо, не разносит Дверь автоматом на тысячу кусков. Он делает минимальные действия – я просто постучу в дверь. Она впустит меня и даст мне деньги. Он стучит в дверь и ждет. Потом вы слышите шаги, шаги, шаги, в дверной щели появляется глаз, и она спрашивает: «Джейк, задница, какого черта ты здесь делаешь? Что ты делаешь возле моего дома? Проваливай отсюда! Я не хочу тебя видеть, уходи». Вдруг открывается брешь между ожиданием – стуком в дверь – и результатом, который налицо.

Но что он сейчас будет делать? Конфликт развивается, ему надо предпринять второе действие, – действие, которое он не хотел предпринимать. Ему нужно уходить, но он начинает выть и плакаться: «Пожалуйста, Машенька, ради Бога, впусти меня, это очень-очень важно, это действительно очень важно, ты должна мне помочь». Он умоляет ее и умоляет. Она кричит обратное: «Если ты не отойдешь от двери, я вызову полицию! Ты сукин сын! Пошел вон отсюда!»

Джейк переходит в третье действие: «Вызывай полицию! Моя жизнь закончена, я уже мертвый!» Он визжит: «Вызывай полицию!» И не получает никакого ответа. Она ушла на кухню. Он должен расстаться с мыслью, что спокойно войдет в дом и получит деньги.

Тогда он уходит от дома и думает: ''Вот когда я буду на границе участка, она выйдет и позовет меня в дом". Он идет от дома, но она не выходит. Следующая брешь.

Его настроение переворачивается, и он приходит в ярость, подбегает к двери и вышибает ее плечом. Две части двери летят по комнате, и он видит взгляд Марии, который вряд ли дает надежду одолжить у нее деньги. Тогда он перепрыгивает в пятое, шестое, я не знаю, какое по счету,

действие. Он объясняет Марии: «Маша, Боже мой! Они собираются меня убить! Они хотят поломать мне обе руки и обе ноги. ты должна мне помочь!» И он начинает отчаянно объяснять ей обстоятельства. Конечно, она растрогается, потому что понимает, что речь идет о жизни и смерти. Но вместо этого она смеется: «Да-да, Джейк, я надеюсь, что они сломают тебе обе руки и обе ноги и твою голову, ублюдок. А теперь пошел вон отсюда!»

Теперь

его очередь действовать. Она поставила его в ситуацию, когда он должен делать то, на что он не рассчитывал. Он начинает плакать, обнимать ее ноги, ползать по полу. Он надеется, что слезы произведут определенный эффект. И они действительно достигают того, что она уходит в коридор и возвращается с винтовкой и целится в него: «Уходи отсюда, или я всажу тебе пулю в лоб и скажу полицейским, что ты вор».

Он смотрит на нее, смотрит на винтовку и говорит: «Маша. ведь это я подарил тебе эту винтовку два года назад, там же сломан спусковой крючок». Она говорит: «Да. я знаю, что спусковой крючок был сломан, Но я отдала ее в мастерскую, и мне ее починили». Опять открывается

брешь между ними, когда она стреляет в лампу, чтобы показать, что винтовка действительно работает.

Лампа разлетается, куски летят по воздуху. Он хватает ее за руки, они борются на полу, между ними винтовка, они борются и борются, пока эмоции не преодолевают их и они начинают чувствовать себя, как два года назад. Они занимаются любовью на полу между разбитой лампой, дверью и лежащей рядом винтовкой. Мария растрогана, она дает ему ключи от машины. Он выходит из дома и обещает ей вернуться, как только он уладит свою жизнь.

Целая сцена – это огромная брешь, не правда ли? Когда мы входили в сцену, он думал: ''Я достану у нее деньги", – и он действительно собирался получить от нее деньги и получил, но не таким образом, как он рассчитывал. У него была определенная установка в голове – установка ожидания. Он получил то, что хотел, но только тогда, когда перепрыгнул через огромную брешь. Во всяком случае, это было не так, как он ожидал перед тем.

Каждая часть в этой сцене – это маленькая сцена сама по себе, и каждая часть этой сцены одновременно является брешью. Стук в дверь -что-то произойдет, что-то другое происходит, крик – произойдет что-то странное, ломает дверь – что-то произойдет, происходит что-то другое. Джейк плачет, Джейк борется с Машей, Джейк прыгает за винтовкой. Каждый раз персонаж предпринимает действия с определенным ожиданием. Каждый раз происходит действие, но результат будет другим, а не

тем, каким они его ожидали. Таким образом, именно это перепрыгивание через бреши гонит историю.

Персонаж, его конфликт в этой сцене находятся на всех трех уровнях – конфликт с его собственными эмоциями, с его собственным телом, конфликт с человеком, с которым он был в близких отношениях, с Марией, и физический конфликт с дверью, поломанной винтовкой, лампой, разлетающейся от выстрела.

В этом примере действуют всего два человека. Нет огромных декораций, взрывов и пожаров. Но заряд драматической энергии в ней больше, чем в жизненном случае. Потому что этот сценарий – итог грамотной работы с жизнеподобным материалом, где эмоции достигаются с помощью брешей.

Теперь вспомним, что мы в самом начале говорили одраматической перипетии. Вы скажете: «Это почти то же самое, что и брешь». Не почти, а совершенно то же самое. Только ракурс, под которым мы смотрим на события драмы, немного другой.

Разбирая драматическую перипетию, мы следим за тем, как развить эмоциональный потенциал конфликта. Как его разбудить, как сосредоточить на нем внимание, как довести до кульминации и превратить в эмоциональный опыт зрителей. Драматическая перипетия – это эмоциональное наполнение бреши. Она дает ясное представление о механизме развития эмоций.