Киноклуб
Шрифт:
Последнее обвинение было справедливым. Журнал я и впрямь совсем забросил. Был слишком занят, участвуя в рекламной кампании первой книги и одновременно работая над второй. Увы, не было времени следить, какому именно мастерству РТ обучает наш персонал.
Насчет музыкальной успешности он тоже говорил чистую правду. Во всяком случае, РТ в кои-то веки удалось в первые же пять минут не рассориться с группой аж из нескольких человек. Коллектив под названием «ООН» являлся андерграундным, однако уже начал набирать вполне весомую популярность. Их дебютный сингл «Стандарты не для нас» даже привлек внимание звукозаписывающих компаний. Два раза бывал на концертах «ООН» и успел познакомиться с другими музыкантами группы. Солист и гитарист были однояйцовыми близнецами. Они были родом из Норвегии и смахивали на двух белых медведей – высоченные, здоровенные блондины. Во время выступлений стояли по разные стороны сцены в одинаковых черных костюмах. А еще у них была привычка меняться местами и во время мероприятий и интервью выдавать себя друг за друга. Рыжая бас-гитаристка родом из Монреаля одевалась так, будто до «ООН» играла в женской панк-группе семидесятых, и почти не говорила по-английски. А татуированный с ног до головы клавишник всегда выступал в черном сомбреро. Весь коллектив вместе смотрелся как причудливый гибрид готической группы и фанк-коллектива «Parliament-Funkadelic».
Тем не менее песни у них были хорошие. На мой вкус, немножко грубоваты и сыроваты, зато энергия во время выступлений била не просто ключом, а фонтаном. Музыка была бодрая и настолько своеобразная, что, один раз услышав песни «ООН», потом их нельзя было ни забыть, ни перепутать с чем-то другим. Их направление представляло своеобразное сочетание «Joy Division», «Talking Heads», «My Bloody Valentine» и «The Spinners».
Первые живые концерты группы проходили в крошечном клубе на Джон-стрит под названием «Дядюшка Боб» (ныне приказавшем долго жить). Там торговали алкоголем без лицензии, однако «ООН» медленно, но верно поднимались вверх по пищевой цепочке. РТ уходил на выступления и репетиции почти каждый вечер. Группа как раз записывала первый альбом и планировала приурочить к дате его выпуска тур по Канаде. Вместо того чтобы продаться одному из крупных звукозаписывающих лейблов, ребята решили продвигать свою музыку сами.
Дела шли хорошо, перед коллективом открывались новые горизонты.
И тут РТ, конечно, пришел к выводу, что группа обмельчала и выродилась. Другие музыканты для альбома хотели перезаписать некоторые из лучших песен и сделать ремиксы. РТ, конечно, был категорически против. Первоначальные версии казались ему идеальными. Менять их – только портить. Новые песни группы РТ тоже не нравились. Ширпотреб, говорил мой друг. Независимый коллектив на его глазах превращался в кучку презренных конформистов, променявших свободу творчества на погоню за наживой.
Страсти накалялись, и закончилось дело тем, что РТ из группы выгнали. Или он сам ушел – смотря чью версию событий вы слышали. Зная РТ, предполагаю, что его, как обычно, уволили. Впрочем, какое это имеет значение? В любом случае ему заплатили последний гонорар, а право на исполнение сочиненных им песен группа закрепила исключительно за собой. На место РТ взяли двоюродного брата бас-гитаристки, который по-английски говорил еще хуже, чем она.
Через полгода дебютный альбом «ООН» под названием «Октан» занял шестнадцатое место в хит-параде журнала «Биллборд», а еще через три недели добрался и до первого. В основном способствовал успеху тот самый написанный при непосредственном участии РТ сингл «Стандарты не для нас». Позже песню использовали в рекламе нового айфона. Потом «ООН» отправились в мировое турне, попали на обложки «Роллинг Стоун» и «Кью», выступали в программе «Субботним вечером в прямом эфире» и стали хедлайнерами фестиваля в Гластонбери.
Музыкант благоразумный с достоинством признал бы поражение, начал бы с чистого лица с другим коллективом, фиаско записал бы в разряд неприятного, но полезного опыта и впредь учился бы на своих ошибках. Все вышеперечисленное – прямая противоположность того, как поступил РТ. Вместо этого поместил на сайт «Крика Вильгельма» длинную статью, в которой подробно излагал свою версию событий, прозрачно намекая, что своим триумфом группа обязана ему. Но когда адвокаты группы пригрозили подать в суд, статью пришлось убрать. За это РТ обозвал меня жалким трусом и заявил, что у «ООН» кишка тонка, поэтому надо было идти ва-банк. Я напомнил, что у его бывших товарищей по группе, в отличие от нас, есть миллионы на адвокатов. Если РТ немедленно не запишет платиновый альбом, мы помрем с голоду, не дождавшись окончания судебного процесса.
Пришлось РТ ограничиться разгромными статьями об альбомах, синглах, концертах и любом другом творчестве группы, с которым ему удавалось ознакомиться. Как-то раз РТ написал критическую статью объемом в пятьсот слов о посте одного из участников «ООН» в «Фейсбуке». Пытался втолковать РТ, что во всем надо знать меру. Вдобавок от его мстительности страдает наш собственный журнал. Когда-то преисполненные энтузиазма рекламодатели теперь в нас разочаровались. РТ больше всерьез не воспринимали. Бедняга превратился в ходячий анекдот. В шутку его прозвали чокнутым незаконнорожденным сыном Стю Сатклиффа и Пита Беста, первых уволенных барабанщиков «Битлз». Посещаемость сайта упала почти до нуля. Заглядывали к нам только интернет-тролли, почуявшие легкую мишень. Еще бы – одного хэштега было достаточно, чтобы спровоцировать РТ на обильные и комичные в своей нелепости потоки брани.
Чтобы заставить приятеля взяться за ум, пришлось пригрозить закрыть журнал. С этого момента РТ поклялся не писать про «ООН» ни единого слова, и мы договорились больше эту группу не упоминать – даже в разговорах. Теперь РТ снова пишет сокрушительные рецензии о творчестве других музыкантов, а в свободное время сидит за синтезатором. Говорит, что работает над ретро-прогрессивной панк-оперой, что бы это ни означало. РТ по-прежнему спит со стажерками, которых меняет как перчатки. Препираться с ним на эту тему перестал, иначе наше дружеское общение рисковало обернуться сплошными спорами. Если никто не затевает публичных скандалов и не грозится нас засудить, мое дело сторона.
Тем более что у меня тогда своих проблем хватало. Права на экранизацию моей книги приобрела киностудия. Правда, агент предупредил, что это обычная практика – права студии на всякий случай скупают пачками, а чести увидеть свое произведение на экране удостаиваются считаные единицы. Поэтому мне остается только положить денежки в карман и бежать, пока руководство студии не опомнилось. Вдобавок издательство, выпустившее книгу, купило другое, гораздо более крупное американское издательство, которое теперь требовало, чтобы я предоставил им рукопись второй книги. В этом их намерения совпадали с моими. Взял аванс, предоставил РТ рулить журналом, как умеет, и на год окопался за письменным столом. Затем отослал в издательство законченный роман.
Редакторы посовещались и постановили, что я написал полное дерьмо.
Хотя, возможно, тут я все-таки сгустил краски. Агент просто тактично намекнул, что в издательстве, скорее всего, ждали чего-то более похожего на первую книгу. Мой предыдущий роман имел успех. Конечно, не такой, как бестселлеры Стивена Кинга или Джона Гришэма, но для книги неизвестного автора моя продавалась вполне прилично. Поэтому издательство рассчитывало, что я напишу еще что-нибудь в том же роде. Новая же книга разительно отличается от предыдущей и по стилю, и по содержанию, поэтому издательство беспокоилось, что продать ее будет трудно. Для них я – бренд и поэтому должен занимать четко определенную рыночную нишу. Короче говоря, если хочу, чтобы мои книги и дальше попадали в списки лидеров продаж, самое время подумать над своим поведением. Агент предложил представить, что будет, если Кинг вдруг начнет писать любовные романы, а Гришэм – средневековое фэнтези.
Год ушел на бесплодные переговоры. Сначала издатели категорично заявили, что книгу мою печатать не будут. Потом намекнули, что готовы уступить, если внесу несколько небольших правок. Мне предложенные изменения не понравились. В конце концов решил, что легче написать другую книгу. Но эта рукопись их тоже не устроила.
Тут дела пошли совсем уж неважно. Я готов был вернуть аванс за вторую книгу, но издательство отказалось. Тогда предложил расторгнуть контракт. Поскольку они все равно не собирались печатать мои произведения, такое разрешение ситуации, казалось бы, являлось самым разумным для всех заинтересованных сторон. Но и тут меня ждал отказ. Так я понял, что – увы и ах! – очутился в полной юридической и творческой западне. Согласно условиям, публиковаться где-либо еще запрещалось, а это издательство мои книги печатать категорически не желало.