Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.10
Шрифт:
— Это так трудно было! Отец в любую минуту мог проснуться.
— Принес?
— Да, держи.
И Джонни перелез через забор и протянул Игорю толстую тетрадь в кожаном переплете.
— Это все? — спросил Игорь.
— А что еще?
— Я думал, что ты найдешь то, что твой отец вынул из меча.
— Может, он ничего и не вынул.
— Тогда зачем ему русский словарь?
— Не знаю, — сказал Джонни. — Я и так рисковал.
— Пойдем к свету, — сказал Игорь.
— Нас может заметить садовник.
— Он спит. Только говори
— А вдруг мой отец проснется и увидит нас?
— Мы сядем на корточки, и ему нас не увидеть. Только скорее. Ты, Джонни, будешь читать, а то я могу не понять.
Мальчики прокрались ко входу в дом и сели под лампой, отмахиваясь от летающих вокруг нее насекомых. Ступенька была теплой, еще не успела остыть за ночь.
— Как же мы все прочтем? — подумал вслух Игорь. — Так и до утра не успеем.
— Здесь одна страница заложена, — сказал Джонни. — Может быть, на ней и есть тайна.
— Тогда читай. Начинай оттуда.
Джонни раскрыл тетрадь на заложенной странице.
— «Восьмое декабря тысяча восемьсот двадцать четвертого года», — прочел он. — Отсюда читать?
— Давай, только шепотом.
— «Сегодняшний день отмечен ужасным событием. На нашего генерала совершено покушение. Бедный У. Он погиб от руки канонира Ивана…»
— Стой! — сказал Игорь. — Прочти еще раз.
— «Бедный У. Он погиб от руки канонира Ивана». А что?
— Ты понимаешь, что это значит?
— Это про твоего деда? Он убил какого-то У. Наверно, Роджерс-первый был знаком с У.
— Ну вот! Твой отец сказал, что Роджерс не мог знать Исаева. А ведь он читал этот дневник. Значит, твой отец еще раз сказал неправду.
— Наверно, моего отца накажет Господь, — сказал Джонни. — Я помолюсь за него. Но папе так нужны деньги!
— Читай дальше, — сказал Игорь. — Здесь должны быть важные для нас сведения.
— «…от руки канонира Ивана… Я думал, что не переживу этой ночи. Слава богу, подозрение на меня не пало. Если бы генерал Бандула знал, что я провел в лагерь У., мне бы не миновать страшной смерти. Я уповаю только на Господа, что гроза пронесется мимо меня. Завтра все-таки будет бой. Сейчас я пошлю моего верного слугу Раджа, чтобы он положил записку с докладом обо всех событиях сегодняшнего вечера в дупло дерева у холма. Мои друзья найдут ее. Они должны узнать, что Бандула с утра перейдет в наступление. Девятое декабря. Я пишу дневник, лежа на земле неподалеку от палатки Бандулы. Я могу ему понадобиться в любую минуту. Мое послание достигло цели. Воины его величества были готовы к бою и отразили бирманскую атаку. Надеюсь, что мои скромные услуги не будут забыты правительством его величества».
— Постой! Воины его величества — это англичане? — спросил Игорь.
— Наверно, — сказал Джонни. — А то зачем бы им отражать бирманскую атаку.
— Значит, твой прапрадедушка был предателем?
— Не знаю, — сказал Джонни. — Я сейчас заплачу и больше не смогу читать.
— Ты же не виноват.
— А может, мой дедушка Роджерс был английским разведчиком и никого не предавал?
— И устроился к генералу Бандуле переводчиком? Ты ведь говорил, что он был переводчиком.
— Я слышал от папы, очень давно еще.
— Ну, давай читать дальше.
— «Разгром бирманской армии был бы очевиднее и полнее, если бы не стойкость батареи русского Ивана. Не зря, видно, бирманский генерал наградил его своим мечом, вещью драгоценной, изящной работы, которую я неоднократно имел счастье лицезреть на стене в его походной резиденции. Я полагаю, что меч был вручен за злодейское убийство бедного У.».
— Что это он все о своем бедном У.? — спросил Игорь.
— Зато теперь мы точно знаем, что твоего предка наградил сам Бандула.
— Я в этом и не сомневался, — сказал Игорь. — А твой отец и здесь соврал. Он знал, что меч подарен генералом, а мне говорил — обыкновенный меч, у каждого офицера был такой. Думал, я совсем маленький, поверю…
— А ты не поверил?
— Сначала поверил, а потом не поверил. Читай. Дальше должно быть самое важное.
— «Сегодня вечером, уже после окончания ужасной битвы, я стал свидетелем странного разговора. Я подошел к палатке генерала, сопровождая английского пленного, но мне велели подождать, а в палатку, не заметив меня в темноте, прошел Иван. Он имел с генералом долгий разговор. Стенки палатки пропускали звуки голосов, и я не мог не подслушивать, хотя и не все слова долетали до меня. Уже то, что я узнал, наполнило мое сердце подозрением и тревогой. Генерал приказал Ивану выехать на север, в Амарапуру, а оттуда отправиться за помощью в Россию. Он поручает Исаеву какой-то весьма важный груз. Настолько важный, что охранять его будет, кроме Исаева, личный адъютант генерала. Отъезд должен быть обставлен в полной тайне».
— Ага, вот что важно — груз, — сказал Игорь. — Понимаешь?
— Ничего не понимаю. Я буду читать дальше. «Что за груз мог доверить генерал Ивану и своему адъютанту? Я не могу заснуть, тревожась и беспокоясь. Десятое декабря. Эти страницы я пишу уже в лагере полковника Кемпбелла. Полковник встретил меня тепло и лично выслушал. Но перед тем как рассказывать о жизни моей в английском лагере, я должен изложить для своих потомков обстоятельства, вынудившие меня покинуть армию Бандулы и сменить окончательно сторону в этой войне.
После того как я закончил описание вчерашнего дня и закрыл дневник, я долго не мог заснуть. В это время мимо меня прошло несколько солдат из личной стражи генерала. Они осторожно вынесли из палатки Бандулы какие-то сундуки. Наверно, предположил я, на завтра готовится отступление и генерал хочет к нему подготовиться.
Я встал и, закутавшись в одеяло, дабы меня не мог отличить от бирманца любопытный взгляд, последовал за солдатами. Солдаты принесли сундуки к повозке, спрятанной в ложбине, погрузили их на повозку, затянули сверху полотном и стали вокруг в караул. Однако при всем моем желании приблизиться к повозке я не смог.