Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.4
Шрифт:
– Простите, тут двое наших были, – сказал он. – Один худой, а другой с бородкой, как у Ленина. Они давно прошли?
– Эти-то? Минут десять. Но ничего про тебя не говорили.
– И не должны были, – согласился Егор. – А куда они пошли?
– Мне откуда знать? Я за ними не бегала. Но думаю, что на трамвай пошли. Куда еще у нас пойдешь? У нас только у коммерческого директора джип есть.
Егор вышел на площадку перед проходной. По обе стороны тянулся высокий некрасивый
Вот и трамвайная линия.
Егор вышел к ней, посмотрел в обе стороны и увидел белую табличку на проводах – остановку.
Там стояла женщина.
Егор решил не терять времени.
– К Московскому вокзалу, – спросил он, – в какую сторону?
– Отсюда, – ответила женщина, – отсюда трамваи ходят.
Егор перешел улицу и встал неподалеку от женщины.
Женщина охватила его цепким и быстрым взглядом.
– Работу ищешь? – спросила она.
– Нет, не ищу, – ответил Егор. Он не хотел заводить разговоры – он мог проговориться, показаться чужим. Правда, паспорт у Егора был: он всегда носил с собой паспорт с московской пропиской.
– Поизносился, – сообщила ему женщина.
Егор внимательно посмотрел на нее.
Она тоже была одета не лучшим образом, в руке – авоська с пустыми бутылками, молодое лицо красное, как на морозе. От нее пахло перегаром и потом.
– До вокзала далеко? – спросил Егор.
– Дай десятку, сообщу.
– Нет денег.
– Так я и думала. Вопросы задавать – все вы мастера, а как помочь человеку, вас нету. Может, продать чего хочешь?
Подошел трамвай. Он был полупустым.
Женщина вошла перед Егором и встала рядом.
Егор хотел было спросить у нее, какое число, но удержался – уж очень она болтлива.
Вместо этого он спросил:
– До Московского сколько ехать?
– Скоро будем. А часы не продашь?
И только тут, как вспышка, на Егора обрушилась мысль: он же кинулся в Верхний мир без денег! Совсем без денег.
Именно когда подумаешь о таком, начинаются новые неприятности.
Трамвай остановился на углу большой улицы. В него вошли два парня, у одного на груди – бляха.
– Прошу приготовить билеты, – сказал он.
Второй быстро прошел в другой конец вагона, чтобы отрезать путь к отступлению безбилетникам.
– Все, нам кранты, – сказала женщина. – Теперь держись за меня, не пропадешь.
– Ваш билет? – контролер приближался к ним.
Второй подошел к женщине и Егору.
– Ваш билет, – сказал он, не глядя на пассажиров.
– Может, лучше бутылки купишь? – спросила женщина. – Бутылки хорошие, отечественные. А то мне далеко ехать до ларька.
– А пошла ты, Верка, – сказал контролер.
– Парень со
– А где Емельян?
– Емельян в отлучке, – сказала женщина и громко засмеялась.
– Триппером заразила? – спросил контролер и не получил ответа.
Контролеры сошли с трамвая.
– Хорошие ребята, – сказала женщина. – Только хамье. Ты не слушай про триппер. Емелю дружки порезали. Из-за пустяков – лишний помойный ящик заказал. Представляешь?
Егор сообразил, что она очень молода. Кожа на лице красная, огрубевшая, а зубы целые, губы пухлые – она еще не стала развалиной. И белки глаз пока еще не красные, а белые, нормальные, с голубыми кружочками зрачков.
– Чего уставился? – заявила Вера и вдруг засмеялась. – Понимаешь, я же не думала, что мы с тобой подружимся, и твоих биографических данных не спросила. Как тебя зовут и где ты бедствуешь?
– Егор.
– Такого имени нет.
– Полное имя Георгий, – сказал Егор. – Георгий Чехонин.
– И паспорта нет?
– И паспорт есть.
– А где ночевать будешь?
– Мне на поезд надо, в Бологое.
– Что там делать будешь, попса ты моя наивная? Тебя что, жизнь еще мало била? Оставайся в Питере. Будем вместе жить, не пропадем. Меня вся Нарвская знает. Верка-снайпер. Я нормальная баба, здоровая, ты не подозревай.
– У меня в Бологом важное дело, – сказал Егор.
– Я предложила, ты меня отринул, – сказала Вера громче, чем следовало, словно работала на публику.
К ним поворачивались головы.
– Брезгуешь? – спросила Вера.
– Нет, – сказал Егор. – Честное слово, мне это и в голову не приходило. Но у меня, ей-богу, важное дело в Бологом. От этого зависит жизнь многих людей.
– Цицерон! – воскликнула Вера. – И я должна ему верить.
– Как хочешь, – сказал Егор.
Воздух за окнами трамвая стал синим, желтые огни – так давно он их не видел! – зажглись в домах, загорелись фонари. Люди проходили черными силуэтами мимо витрин, приобретали объем и цвет, когда оказывались на фоне стены.
Огни отражались на крышах автомобилей.
Егору казалось, что город веселится, как Рио-де-Жанейро во время карнавала.
Впереди показалась площадь с высоким обелиском. Площадь была почти круглая и очень просторная. Справа виднелось здание Московского вокзала.
– Спасибо, – сказал Егор Вере, – я пошел.
– Мне тоже сходить, – сказала Верка.
Они сошли с трамвая и пошли к входу в метро.
– Простите, Вера, – сказал Егор. В конце концов, Вера была его единственной знакомой в Петербурге. – У вас не найдется телефонной карточки?