Кирка и Вороновы дети
Шрифт:
Я уставилась на гордую зиготу и решила не огорчать их. Кто я такая, чтобы развеять мечты промежуточного существа.
Неожиданно, мысль о промежуточности заставила присмотреться и к Сома. Еще прошлое его посещение, я отметила про себя, что он будто лучится и пульсирует.
— Вы что, работаете над каким-то открытием? — прищурилась на них.
— Нет, — уж слишком синхронно закрутили они головами.
— Тогда ты мне нужен, Сома, — притянула его за локоть к себе все так же не отпуская из поля зрения зиготу.
Позади нее через маленькую
Зиготу тут же развернуло, и она исчезла в своей кладовке с такой скоростью, что мне в первый момент показалось, что она телепортировалась. И это слово мне тоже нравилось, надо же как интересно называют земляне процесс молниеносного исчезновения.
Сома потянул меня в сторону своей комнаты.
— Нет, дорогой, пошли ко мне, ты мне нужен как мужчина, и выразительно поиграла бровями.
Ого, как от него шарахнуло энергетикой, у меня даже волосы на голове зашевелились от этого энергетического цунами.
Еще и со скачкообразным изменением энергетики мира нужно разобраться. Я тоже сегодня в библиотеке искры рассыпала, когда неслась вприпрыжку после удачного прохождения уровня.
Так неслась, что споткнулась на ровном месте и растянулась, как дитя малое, еще и колени содрала.
Вот кому рассказать, не поверят. Зрелая женщина и с ободранными коленями.
А самое удивительное то, что в спальне стоило раздеться, они затянулись на глазах. Только кожица молодая осталась. И пятна крови на юбке говорили о том, что это не привиделось.
Остановившись перед своей дверью, я предупредила мужчину о некоторых изменениях в уровне защиты.
Мы вошли и Сома замер, всматриваясь в переливы полотнищ ткани.
— Постой, Кирка, — зашептал он мне, — давай я пойду, а ты будешь страховать. Я чувствую нить.
И я подхватила его под руку, и мы прогулялись странным лабиринтом, который наделили мне мои помощники.
— Знаешь, — выдохнул он, когда дверь спальни закрылась за нами, — любой, кто замыслит против тебя зло, останется блуждать в нем до смерти.
— Ой, фу, — это что же, они там вонять будут, когда разлагаться начнут?
Сома засмеялся, — поверь, ты эту вонь, точно не будешь слышать.
Глядя на совершенно преобразившегося от смеха мужчину, — я ощутила, как вслед за ним улыбнулась, и протянув ладонь провела по очаровательной ямочке на его правой щеке.
— Тебе идет смех, — он перехватил ладонь своими пальцами и прижался к ней губами.
Мягко, почти неощутимо, но этот жест заставил сердце сбиться с ритма. И накатила горячей волной жажда. Не отпуская руку, он продолжал улыбаться и всматривался в мои глаза.
Почему-то прикрытая нижняя половина лица, сделала верхнюю более зрелой, что ли. На секунду мне показалось, что его взглядом воспользовался кто-то более древний, старше чем я.
Он перевернул ладонь и поцеловал по очереди каждый пальчик, запуская в мою кровь хмельные искры.
— Сома, — хрипло вырвалось его имя.
— Что, — так же хрипло ответил он мне.
Он порывисто сделал последний шаг, разделяющий нас, и скользнул другой ладонью на мой затылок, одновременно накрывая губы поцелуем.
Я сама не смогла бы объяснить, что произошло потом. Дохнуло сельвой, остро и пряно, полуденный зной наполнил легкие жаром, который тут же разнесся по телу.
Я потянула его тело ближе, стараясь достичь максимального слияния.
Зной, взметнувшийся вокруг нас, заставил окружающий мир поплыть, как в пустыне мираж.
Я чувствовала, как в меня упирается твердое естество, а ладони Сома оглаживают и сжимают мои выпуклости, заставляя теснее прижиматься к нему.
Он отпустил мои губы, и я глотнула воздуха. Тут же он прикусил нижнюю губу и втянул ее к себе в рот, выдохнув, — как же я соскучился. Я застонала, не в силах противится накатывающемуся желанию, сметая все преграды, которые возводила, между собственным вожделением и его неуемным желанием.
Плохо соображая, как ему удалось так быстро избавить меня от одежды и раздеться самому, только и успела ощутить, как меня мягко опустили на поверхность кровати.
Он терзал мой рот с таким исступлением, будто пил и не мог напиться. Его язык оглаживал внутреннюю поверхность губ, дразнил, заставлял открыться его напору.
Его пальцы, поглаживающие внутреннюю поверхность бедра, скользили словно крылья бабочки и заставляли меня течь желанием.
Вот он скользнул двумя пальцами, раздвигая меня и одним движением погрузил их в меня, заставив замычать.
Медленно, вытянул их из меня и быстро вошел максимально глубоко.
Мало, застонало где-то глубоко во мне, и я раздвинула ноги, попытавшись добиться еще большего.
Медленно, не прекращая целовать, он потянул руку наверх, и снова вошел.
— Хочу, — выдохнула с жаждой в его рот.
Он развернул меня на бок, подхватил вытянутую ногу и вошел одним толчком, заставив вскрикнуть.
Стоя на коленях, он вколачивался в меня с такой силой, что горячий воздух рисовал перед моими глазами диковинные картины вечерней сельвы, отбрасывая память в сад на тихоходе.
Вот он потянул и вторую ногу, разворачивая меня на спину и закидывая их себе на шею.
Сменив позу, его проникновения стали более амплитудными, а большой и указательный палец правой руки принялись разминать венерин бугорок, лишая мое тело связи с разумом.
Я никак не могла сконцентрироваться, казалось, что вокруг плавают золотистые искры, опадая на разгоряченное тело диковинной пыльцой. Именно эта субстанция добавляла остроты сексу. Распадаясь на миллионы частиц в момент наивысшего наслаждения, я обнаружила приближающееся лицо Сома, заставляющее мое тело исполнить акробатический этюд, он впился в мои губы, заглушая вырывающийся крик, в момент накрывшего оргазма, и я догналась, когда почувствовала, что он изливается в меня.