Кирпичи 2.0
Шрифт:
– Тогда бывай… – Артур прищурился. – Слушай, потребитель! А может, это твой мешок? А? Я же когда выходил, его не было, а потом ты вышел… Ну и дела! Да это же ты мне свой мусор впариваешь, потребитель!
– Э-э-э… – как и в ситуации со срывом проекта на планерке у Степаныча, я впал в ступор.
– Чего ты блеешь, овца? Мухой забрал свой мешок и отнес на помойку, понял?
– Да не мой это мешок! Я для того и подошел к вам, чтобы узнать, чей он! – меня наконец-то прорвало. – Я вообще такими пакетами не пользуюсь!
– Заткни фонтан, четырехглазый. Взял мешок и отнес
Кровь прилила к лицу, в горле пересохло, меня всего трясло. Я не нашелся, что ответить. И если быть до конца откровенным, даже если бы нашелся, не ответил.
Поэтому я молча, чувствуя на себе взгляд Артура, пошел, взял этот чертов мешок с мусором и отнес к мусорным бакам.
По пути к метро мне пришло в голову несколько отличных ответов Артуру. Скажем, «нет». Почему я не сказал ему «нет»? Или «нет – и точка»? Да уж, решить что-то делать оказалось намного проще, чем делать то, что решил.
В общем, я шел, мотал на кулак сопли, глотал обиду и преисполнялся все большей решимостью меняться. Потому что это чистая эволюция по Дарвину: выживают сильнейшие. К счастью, в отличие от кролика, который никогда не будет волком, я могу стать сильнее.
Просто надо делать все, что советует Леха.
Итак, сегодня пятница. До вечера я на работе, значит, покупку новых шмоток придется отложить на завтра. Кое-какие деньги на счету накопились: все-таки живу один и больших расходов нет.
Жаль, что машиной еще не обзавелся. Позволить себе купить какую-нибудь подержанную иномарку я могу, но прав нет, да и ездить не умею. В общем, еще две задачи на этот год: научиться водить машину и получить права.
В метро, как всегда утром в будни, столпотворение. Бегом спустился по эскалатору, двинул в другой конец перрона – оттуда потом ближе будет к выходу. Кое-где на лавочках спали бомжи. Уверен, когда-то они не смогли чему-то или кому-то сказать «нет».
У перрона поезда ждал в основном средний класс и пролетариат. Кое-где в толпе вкраплениями стояли агрессивные бабки. Сонно зевая, переминались с ноги на ногу студенты. Либо на зачет, либо ботаники. Нормальные студенты обычно на первые пары забивают. Или уже не забивают?
Подъехал поезд, раскрылись двери, и толпа ломанулась в вагон. Распихивая всех локтями и наступая всем на ноги, бабки пошли на штурм. Некоторые, совсем уж слабые, натыкаясь на широкие спины и плечи рабочего класса, отскакивали, как мячики от стенки. К счастью, в процессе расталкивания им помогали здоровенные сумки не пойми с чем.
Я не успел и глазом моргнуть, как все бабки оказались внутри вагона, двери захлопнулись, а я и еще пара хилых студентов остались на перроне. Черт! Пора позаботиться и о собственном физическом развитии.
На вахте сегодня Николаич, Жорик отдыхал. Николаич, в принципе, неплохой мужик, правда, всегда угрюмый и молчаливый. На приветствия он обычно бурчал что-то в ответ, а когда с ним здоровался я, вообще не удостаивал меня ответом и гордо молчал. Оживал он только при виде генерального, вскакивал с места и громко, с показным уважением, здоровался.
– Здравствуйте, Игорь Николаевич, – поздоровался я с ним. – Как жизнь?
Николаич кивнул, показывая, что жизнь, мол, в порядке, не мне, Резвею, ему такие вопросы задавать. Елки-палки! Синдром вахтера в действии. Сидит это чудо в кепке, в сорок с чем-то лет не нашедшее достаточно мозгов или сил устроиться на другую работу, и строит из себя пуп земли. Он даже не смотрел на меня.
– Николаич, с вами все в порядке? Не заболели? Все молчите и молчите, или немота какая напала? – с почти искренним удивлением спросил я. – То-то я думаю: что-то наш Николаич в последнее время не такой, как всегда. На входящих внимания не обращает, не говорит ни с кем, мычит только. Вам, дедушка, лечиться надо – тишина, покой. А генеральный знает, что нездоровы вы? Больным не место в нашей компании! Сегодня же поставлю начальство в известность!
Николаич ошеломленно посмотрел на меня. Вид у него такой, словно он только что лично узрел Папу Римского, но не ведал, как обратиться, да и отчества не знал. Ответа дожидаться я не стал и сразу пошел к Степанычу. Прошлое недоразумение надо устранить.
– Понятно, Сергей, – сказал Степаныч, потом нажал кнопку на телефонном аппарате. – Фрайбергер, ко мне, живо.
Вчера я по-джентльменски выручил симпатичную мне девчонку, потеряв по этой глупости квартальный бонус. Хорошие деньги, между прочим. Мой поступок не оценили и восприняли как слабость. Более того, как призыв не стесняться и пользовать Резвея всем и чаще.
Пришлось исправляться. Я без запинок, без всех «э-э-э» и «ме-е-е», рассказал Степанычу истинную причину задержки проекта, что, как ни странно, его не удивило. Умудренный опытом мужик. Интересно, сколько таких человек сидели у него в кабинете и без зазрения совести подло сливали компромат на своих коллег? Хотя в моем случае это не подлость, а восстановление справедливости.
В дверь коротко постучали, потом на пороге появилась жизнерадостная Лидка. Юбка едва прикрывала роскошные бедра. Высокая грудь мерно колыхалась, светлые волосы собраны. Красивая, что уж там. Степаныч, похоже, был такого же мнения и с жадностью ее рассматривал.
Улыбка сползла с ее прелестного личика, а брови удивленно вскинулись вверх, когда она увидела меня.
– Михаил Степанович, вызывали? – севшим голосом спросила Фрайбергер.
– Да, Лидия, садись, – сухо сказал Степаныч. – Ты не хочешь внести кое-какие изменения в версию о причинах задержки проекта?
Лидка кинула на меня быстрый досадливый взгляд и села как прилежная ученица: ноги вместе, руки на коленях. Лишь впившиеся в ладони ногти выдавали волнение.
– Хочу, – вздохнула Лида. – Выполнение проекта задержано по моей вине. Резвей свою часть работы выполнил вовремя.
– Тогда будет справедливым снять штрафные санкции с Сергея и лишить бонуса тебя?
– Да, это будет справедливо.
– Хорошо. Заканчивайте проект.
Степаныч откинулся в кресле, показывая, что разговор закончен. Когда мы подходили к двери, сзади раздался его голос: