Киска
Шрифт:
Алиса смотрела на стоявшую на тумбочке елочку и вспоминала, как часто зимой, проходя мимо Костиного дома, она надеялась хоть издали увидеть его, героя своего романа!
За окном, у которого стояла ее кровать, кто-то тихо перебирал струны гитары, а потом раздался приглушенный голос, который девочка сразу же узнала. Это был голос Антона. Классный скоморох решил достать ее и здесь!
Осторожно открыв створки окна, Алиса сердито прошептала:
– Уходи!
– Киска...
– Не смей называть меня так!
–
– Ты хочешь, чтобы я немедленно уехала в город?!
– Нет. Лучше уеду я. Но на прощание я хочу спеть тебе романс. Я ведь не знал, что у тебя сегодня день рождения. Пусть тогда и будет этот романс моим подарком!
– Нет!
– Да!..
– послышались за спиной Алисы приглушенные голоса.
Она обернулась и увидела, что кровати пусты, а все девчонки сгрудились у окна.
– Вы же не знаете его!
– Вот и познакомимся!
– сказала метательница диска.
– Он способен только... на гадости!
– Ни разу еще не слышала гадостных романсов!
– мечтательно проговорила марафонка.
– Имейте в виду, я вас предупредила, - сказала Алиса, отворачиваясь от окна.
Но девицы стояли такой плотной стеной, что уйти ей не удалось.
– Давай, мальчик, трубадурь!
– Вот именно! Дурь и услышите!
– Не цепляй, Алиса. Прогнать-то мы его всегда успеем! Мы ждем!
Антон слегка откашлялся, а потом неожиданно проникновенным голосом тихо запел:
Моя дорогая... не блещет красою!
Ни тонкостью стана, ни русой косою!
Ни тонкостью стана, ни русой косою...
Чем блещут всегда героини романов!
Вот платье с нее... я снимаю несмело...
Желая увидеть прекрасное тело...
Губами прижаться к единственной в мире!
Моя дорогая... картошка в мундире!
Концовка романса была равнозначна эффекту разорвавшейся бомбы. Девицы, забыв, что сейчас ночь, стали аплодировать певцу и смеяться! А Алиса не знала, что ей делать: сердиться или радоваться. Пока Антон пел про "платье" и "тело", она готова была разорвать его на куски. Но конец песни оказался прикольным - безобидным и веселым.
– Тебя как зовут?
– спросила пятнадцатилетняя крупная метательница дисков.
– Антоном...
– А из современного репертуара что-нибудь знаешь?
– Немного знаю...
– Все, девки! Ша! Слушаем современного... менестреля!
Антон выдержал паузу. Потом, перебирая струны, подкрутил колки и начал петь резким, хриплым голосом:
Я знаю точно наперед!
Сегодня кто-нибудь умрет!!
Я знаю - где, я знаю - как!!!
Я не гадалка, я - маньяк!!!
Девицы завизжали от восторга. А Антон собирался уже исполнить новый романс. Но появился отец Алисы. Всех девчонок точно ветром сдуло. Попрыгав в кровати, они с головой укрылись простынями. А исполнитель сольного концерта остался один на один с тренером, который подобных фокусов не прощал.
Утром Антон, как и обещал Алисе, уехал в город. Алиса вздохнула свободно. А ночные бдения в спальне девчонок продолжались. Они до глубокой ночи перешептывались, рассказывая друг другу невероятные по откровенности истории. Большинство спортсменов, как и медиков тоже, не очень-то щепетильны в интимных вопросах, поэтому Алиса за эти несколько месяцев, проведенных в лагере, узнала столько, сколько не узнала бы при другой ситуации и за долгие годы.
Чаще других Алиса общалась с Наташкой - метательницей диска. А подружились они уже на второй день после приезда Алисы в лагерь. Занимаясь в тренажерном зале, Наташка переусердствовала на велотренажере. Перейдя к металлическим "блинам", она взялась потными руками за рукоятку и потянула ее вниз. Трос натянулся. "Блины" поползли вверх. Но сил отжать их до конца не хватило, и рукоятка, выскользнув из потных рук, взвилась вверх, саданув Наташку по левой брови.
Бровь вспухла, и вокруг левого глаза стало разливаться фиолетовое пятно. Наташка, посмотрев на себя в зеркало, расхохоталась. Глядя на страдальческое выражение лица Алисы, она съюморила:
– Мы теперь с тобой как пушкинские ткачиха с поварихой!
– Слушай! А у меня в сумке, по-моему, бодяга есть!
– Тащи!
Тетушка была права. На следующий день опухоль почти спала. Разглядывая себя в зеркало, Наташка весело похвасталась:
– Заживает, как на собаке!
– А ты когда-нибудь грустной бываешь?
– Зачем?
– Ну, обидно же все-таки иногда бывает!
– Раньше сопли распускала, когда меня "жиртрестом" дразнили. А потом поняла: надо все воспринимать с юмором и смеяться над приколами в свой адрес громче, чем те, кто над тобой прикалывается!
– У меня так не получается...
– На Киску обижаешься?
– Нет. Киска мне даже нравится. В школе меня мышкой зовут.
– Тебя - мышкой?!
– Да.
Алиса рассказала Наташке, почему и кто наградил ее этим прозвищем.
– И теперь у меня даже имени нет! Мышка и все!
– Все мышкой называют?
– Почти все.
– А сколько таких, которые не называют?
– Четверо. Таких же, как я, - серых мышей!
Наташка расхохоталась. Затем, хлопнув Алису по плечу своей мощной ладонью, воскликнула:
– Это же целая армия! Какой же вывод, Киска?
– Вывод один: не хочешь уходить из школы - терпи!
– Разве?
– Да. У нас одна мышка попробовала взбунтоваться. Теперь она ездит за пять остановок в другую школу!
Заинтересовавшись, Наташка весело спросила:
– А что она сделала?
– Высказала при всех первой красотке класса Катьке Семеновой все, что она о ней думает! Приятно было ее послушать!
– Жаль!
– разочарованно произнесла Наташка.
– Чего?