Кисло-сладкая журналистика
Шрифт:
В триллере «Папарацци» («Paparazzi») очень хорошо показано, как папарацци доводят кинозвезду до мести. Фильм снял Пол Абаскал – бывший парикмахер Мела Гибсона, то есть человек, знающий тему. Он много лет подстригал Мела, и я представляю, сколько горестных историй о папарацци он от него услышал. И именно парикмахер, с бритвой и ножницами в руках, мог создать такое справедливое и мстительное кино-полотно. А то, что сам Гибсон был продюсером фильма, говорит о том, что идея вздернуть всех папарацци на рее его новой яхты находится в
А еще, журналисты берут деньги от политиков и профсоюзов, выдавая проплаченный материал за свое независимое мнение. Журналисты не ждут конца расследования, а публикуют версии, оскорбляющие невинных людей.
Этот список журналистских преступлений можно продолжать, но давайте зададимся вопросом: почему мы все это безобразие читаем и смотрим?
Отгадка в одной человеческой особенности.
Рассмотрим пару примеров.
Вы едете в длинной пробке – впереди авария. Но пробка не потому, что дорогу перегородили столкнувшиеся машины, а потому, что каждый водитель притормаживает, чтобы посмотреть, что и как столкнулся.
Парадокс в том, что ты минуту назад знал, почему пробка, и проклинал этих идиотов, которые всех тормозят. Но, оказавшись пред аварией, – ты обязательно притормозишь.
Другой пример: одна слушательница прислала мне письмо, в котором писала, что меня ненавидит уже много лет. Ей не нравится каждое слово, которое я говорю. А когда она видит меня на экране, у нее начинается что-то, похожее на пляску святого Витта, хотя она точно не знает, что это такое. И она спрашивает меня, что ей делать с тем, что она все же каждый день слушает мои эфиры. Она ходила советоваться к священнику. Он сказал, что мои эфиры – это испытание Господне или свидетельство существования сатаны. Священник добавил, что тоже их слушает ежедневно, чтобы постичь бездонный уровень моей греховности. Пока это постижение в процессе, а когда он закончит, то обязательно ей скажет и даст правильный совет.
Третий пример – юмористические шоу. Когда социологи проводят опросы, то телезрители гневно заявляют, что, во-первых, телевизор они не смотрят, а кое-кто его просто выкинул. Во-вторых, зрители заявляют, что, более всего, не любят глупые Низкопробные юмористические шоу, но умирают от счастья, когда показывают симфонические концерты и инсценировки Шекспира.
Реальность же показывает, что это абсолютная ложь: рейтинги юмора гигантские, а Шекспир и Моцарт, судя по рейтингам, должны серьезно подумать о своем плачевном будущем.
Я бы осудил зрителей, потому что перед нами явный порочный пример мазохизма, двуличия, и еще, как любят говорить политики, «применения двойных стандартов». Но я никогда этого не сделаю, потому что естественное любопытство, жажда получения наиболее точной и достоверной информации и небольшое преувеличение собственного интеллекта не могут считаться пороком. А именно так я бы достойно и назвал эти недостойные стороны поведения публики. Это базовые
Не важно, хочет ли публика знать подробности жизни поп-звезды или политика. Потому что это явления одного порядка. Но если подробности очередного развода поп-звезды приведут лишь к пятиминутной дискуссии с выводом, «так ей и надо», то подробности жизни политика могут изменить страну. Неожиданная новость, что его секретаршей, на неплохую зарплату, устроена его любовница, может привести к уходу этого полигика, и даже к падению правительства.
Кто сообщает вам об этом?
Те же журналисты.
Важность этой профессии подтверждает и тот факт, что уникальный Музей журналистики, переместился из Росслина, штат Вирджиния, в Вашингтон. И на строительство нового здания нашлось 450 миллионов долларов. А за первые пять лет его существования, его посетили более двух миллионов человек.
А знаете ли вы, что журналистика – опасная профессия.
Конечно, если вы будете репортером со светских тусовок, то вам опасаться нечего. В крайнем случае, какая-нибудь звезда бросит в вас коктейль за назойливость. Правда, потом, на пенсии, вам нечего будет вспомнить, кроме вкуса этого коктейля.
Но однажды вдруг вы решите написать о всяких безобразиях, потому что они вас возмущают. И вот тут журналистика повернется к вам своей другой, опасной стороной.
«Уотергейт» стал классикой.
Журналисты рискуют жизнями и стоят под бомбами.
В странах, с диктаторами у власти, они гниют в тюрьмах.
Убийство журналистов стало привычным явлением.
Почему я пишу об этом?
Потому, что это правда!
Потому, что, выбрав эту профессию, вы можете погибнуть.
И вы должны отчетливо это понимать.
Вас могут убить по политическим мотивам, потому что вы узнали что-то серьезное, что власть не хочет обнародовать.
Вас могут убить по религиозным мотивам, потому что религиозные фанатики любое слово в их адрес воспринимают как покушение на их догмы. Многие европейские журналисты ходят с круглосуточной охраной.
Вас могут взять в заложники террористы.
Вас могут убить местные, потому что вы о них неправильно написали и вообще лезете в их дела.
Вы скажете – я сгущаю краски? Ничуть. Журналист – фигура всегда социальная, даже если вы пишете про местную дискотеку.
Конечно, журналиста защищает закон, но вам вряд ли будет интересно, после похорон, узнать, что ваше убийство раскрыли, и негодяи наказаны.
Я лично хоронил своих друзей, которых безмерно уважал.
Они не были военными, но погибли на войне. Что же они защищали?
Они защищали, может быть, сами того не шал, небольшой документ, который знает и уважает все человечество. Он называется «Всеобщая декларация прав человека». Он был провозглашен ООН 10 декабря 1948 года.
Там есть статья 19-я.