Китай – великая держава номер один?
Шрифт:
В 1953 году подельники Берии перекладывали друг на друга ответственность за убийство. Кому охота признаваться, что убивал людей молотком? В деле осталось множество противоречий, так и не проясненных следствием.
Влодзимирский: «На одном из полустанков нас встретил с двумя машинами Рапава. Мы вывезли трупы и, поместив их в одной из машин, отвезли на дорогу к обрыву у крутого поворота дороги. Затем шофер разогнал машину, на ходу выскочил, а машину с трупами повернул к обрыву, и она с ними свалилась под откос и разбилась. После этого мы уехали с места происшествия, а туда была вызвана автоинспекция и оформила все как автомобильную катастрофу. Это уже организовал без нас Рапава».
Бывший нарком госбезопасности Рапава, арестованный, тоже дал показания: «На шестом километре машину с трупами пустили под откос. И создали видимость, что пострадавших увезли в Тбилиси (чтобы по трупам не обнаружили, как они были убиты до этой катастрофы). К месту происшествия была вызвана автоинспекция, был оформлен соответствующий акт на автомобильную катастрофу. Ночью мы тайно похоронили Бовкун-Луганца и его жену на кладбище. Но на следующий день позвонил Берия и сказал, что надо организовать похороны с почестями. Видимо, он опасался, чтобы вокруг этой катастрофы не пошли нежелательные разговоры».
Надо понимать, Сталин остался недоволен. Если уж устроили такой спектакль, надо было довести его до конца. На следующую ночь чекисты вырыли трупы и устроили своим жертвам торжественные похороны с оркестром и цветами.
16 июля 1939 года «Правда» и «Известия» поместили информацию о похоронах убитого резидента:
«14 июля трудящиеся Тбилиси хоронили полпреда СССР в Китае тов. И. Т. Луганец-Орельского и его жену тов. Н. В. Луганец-Орельскую, безвременно погибших 8 июля при автомобильной катастрофе около Цхалтубо.
В большом зале Дома Красной армии установлен постамент, на котором покоятся тела погибших. Венки от коллегии Наркомата иностранных дел Союза ССР, ЦК и Тбилисского комитета КП(б) Грузии, СНК Грузинской ССР, Тбилисского горисполкома, от родных и знакомых…»
Родные были потрясены. Они не верили в версию об автокатастрофе. Последний из братьев Алексей Тимофеевич Бовкун, служивший в военной авиации, попросился на прием к наркому внутренних дел Берии. Его принял первый заместитель наркома комиссар госбезопасности 3-го ранга Всеволод Николаевич Меркулов.
Брат убитого резидента рассказал о своих подозрениях: версия о катастрофе слеплена так неумело, так неправдоподобно, что возникает предположение об убийстве.
— И кто же, по-вашему, мог это сделать? — хладнокровно поинтересовался Меркулов.
— Пособники японской разведки, — сказал младший Бовкун, понимая, что иной ответ приведет его самого в тюрьму.
Первый замнаркома посмотрел на него и сказал:
— Вы либо дурак, либо очень хитрый человек. Идите и больше никому не задавайте вопросов об этом деле.
Вопросов никто не задает до сих пор.
Бовкуна сменил старший майор госбезопасности Александр Семенович Панюшкин. В июле 1939 года его отправили в Китай — полпредом и одновременно главным резидентом внешней разведки (в раздробленной стране, частично оккупированной японскими войсками, работало несколько резидентур).
«Стройный, худой, подтянутый, с маленькими бегающими глазками и коротко подстриженными седеющими усами, — таким посол увидел Чан Кайши. — Его движения казались медленными, неторопливыми, однако первые минуты разговора показали, что передо мной хитрый восточный политик, умеющий превосходно скрывать свои подлинные чувства и мысли. В целом у нас сложились неплохие отношения. По крайней мере, внешне он старался казаться доброжелательным к нашей стране и ее представителям».
Между Москвой и Вашингтоном
В ноябре 1937 года в Китай вернулся представитель компартии в Коминтерне Ван Мин. Его избрали членом политбюро и председателем секретариата ЦК. В Москве его напутствовали: «Сейчас главное — война с японцами». Но Мао не хотел отказываться от борьбы за власть. Он знал, что Чан Кайши зависит от Советского Союза и не посмеет сейчас вести решительные действия против коммунистов.
В Москве были им недовольны. В январе 1941 года глава исполкома Коминтерна Георгий Димитров писал Мао: «Не вздумайте по собственной инициативе развязать гражданскую войну». Димитров доложил Сталину: «Китайские товарищи бездумно ведут дело к расколу. Мы решили обратить внимание товарища Мао Цзэдуна на его неправильную позицию…»
Сталин в послании к Мао выразился еще резче: «Мы не считаем, что раскол является неизбежным. Вы не должны стремиться к расколу. Наоборот, вы обязаны сделать все, что возможно для предотвращения гражданской войны. Пожалуйста, пересмотрите свою теперешнюю позицию по этому вопросу».
После нападения нацистской Германии на Советский Союз, в июне и сентябре 1941 года Исполком Коминтерна просил ЦК компартии Китая перебросить части Красной армии и партизанские отряды в Южную Маньчжурию, чтобы в случае вступления Японии в войну против СССР незамедлительно развернуть в японском тылу боевые действия.
ЦК КПК ответил отказом: «Не исключено, что мы будем разбиты и не сможем упорно отстаивать партизанские базы в тылу противника».
Ван Мин, главный соперник Мао, похоже, был отравлен и в плохом состоянии вывезен в Москву. Больше он в Китай не вернулся.
Несколько раз советские представители обращались с призывом к Мао Цзэдуну активизировать Красную армию, чтобы сковать основные силы японской армии и не позволить ей присоединиться к Гитлеру. Мао был весьма практичен и видел, что Советский Союз ему очень полезен. Когда фашистская Германия напала на Советский Союз, он очень боялся поражения Москвы. Но не откликнулся на призыв Сталина и не спешил помогать Советскому Союзу и разворачивать широкие действия против японцев. Советским представителям он рекомендовал отвести войска за Урал и вести партизанскую войну.
Удивительным образом Сталин не обиделся на Мао, понимал: для вождя китайских коммунистов его собственные цели важнее всего. В этом смысле они были очень похожи.
Летом 1942 года директивой наркомата обороны на Дальневосточном фронте была сформирована 88-я отдельная стрелковая бригада. Ее укомплектовали советскими китайцами и бывшими партизанами, которые, спасаясь от японцев, перешли границу. Размещалась бригада в Вятском близ Хабаровска. Советские власти использовали ее для разведывательно-диверсионной работы и готовили на тот случай, если придется воевать с Японией.