Китайская головоломка
Шрифт:
А заключает свои воспоминания о Чжоу Эньлае Го Можо такими словами: «Я всегда с глубоким уважением относился к Чжоу Эньлаю. Любое дело он обдумывал до конца, во всех мельчайших подробностях. Он обладал железной логикой. Любой вопрос решал с быстротой молнии, каждому начатому делу отдавался целиком. Он был неутомим, мог не спать по нескольку суток. Смотришь на него, кажется, устал, а он все продолжает работать. Он напоминал заведенную часовую пружину, во всех его действиях чувствовался строгий ритм и постоянное напряжение».
В августе 1939 года, будучи в Яньани, Чжоу Эньлай при падении с лошади сломал руку. Лечиться пришлось в Москве. 8 октября из Москвы
В марте 1940 года Чжоу Эньлай возвратился в Яньань, откуда вылетел в Чунцин и приступил к работе в представительстве КПК.
С июня 1943 по ноябрь 1944 года он находился в Яньани, куда его вызвал Мао Цзэдун для участия в «движении за упорядочение стиля». Ему пришлось писать пространное объяснение «самокритику» в связи с участием в VI съезде КПК, состоявшемся в пригороде Москвы в 1928 году.
В своем объяснении-самокритике Чжоу Эньлай дал негативную оценку отдельным сторонам политики Коминтерна в отношении Китая и КПК. А к «основным недостаткам» VI съезда КПК отнес «активное участие» в нем представителей Коминтерна и отсутствие на нем Мао Цзэдуна и Лю Шаоци. Упомянул и о том, что руководители Коминтерна в 1940 году заявляли ему, что «все еще опасаются, как бы мы не отошли слишком далеко от рабочего класса».
Чжоу Эньлай не скупился на самокритику. Так, выступая в партийной школе при ЦК КПК в Яньани, он, по существу, впервые ознакомил широкий партийный актив с предысторией созыва VI московского съезда КПК и обсуждавшимися на нем вопросами, подробно рассказал о деятельности Коминтерна, его задачах и целях, детально проанализировал теоретические проблемы китайской революции. Аудитория слушала его, как зачарованная.
Но такая самокритика явно не устраивала Мао Цзэдуна. И ему ничего не оставалось, как дать указание оставить Чжоу Эньлая в покое. «Товарищ Чжоу Эньлай, — пояснил он, — слишком много занимается самокритикой».
В апреле 1945 года на VII съезде КПК Чжоу Эньлай в очередной раз был избран в Политбюро и Секретариат ЦК КПК.
28 августа 1945 года вместе с Мао Цзэдуном он вел в Чунцине переговоры с Чан Кайши и 10 октября от имени KПK подписал мирное соглашение с гоминьданом.
1 января 1946 года в качестве официального представителя КПК Чжоу Эньлай принял участие в трехсторонних переговорах между КПК, гоминьданом и представителями США о прекращении военных конфликтов и восстановлении путей сообщения в Китае. Затем возглавил делегацию КПК на созванной в Чунцине 1-й сессии. Политического консультативного совета представителей различных политических партий и общественных организаций Китая.
25 марта 1949 года вместе с центральными учреждениями КПК Чжоу Эньлай прибыл в Пекин. В качестве главы делегации КПК принял участие в мирных переговорах с делегацией гоминьдана о прекращении гражданской войны.
21 сентября 1949 года в Пекине на учредительной сессии Народного политического консультативного совета Китая, на тот момент — органа высшей власти, он выступил с докладом по проекту «Общей программы НПКСК», временной конституции, и фактически руководил работой сессии.
А 1 октября 1949 года стоял на трибуне Тяньаньмэнь рядом с Мао Цзэдуном и слушал, как тот провозглашает создание Китайской Народной Республики. Почему Мао Цзэдун, а не он?
…К моменту провозглашения КНР ни у одного из высших руководителей КПК не было такого впечатляющего послужного списка, как у Чжоу Эньлая. Он активно участвовал в создании КПК и формировании ее вооруженных сил, в национальной революции 1925–1927 годов и организации партийного подполья в чанкайшистском тылу, в строительстве советских районов и антияпонской войне. И везде его роль была не менее, а точнее — более яркой, чем роль того же Мао Цзэдуна. При этом везде и всегда его украшали скромность и простота.
Вот как высказалась о Чжоу Эньлае соратница и вдова Сунь Ятсена Сун Цинлин: «Настоящий коммунист и как человек, и как политический деятель, премьер Чжоу жил скромно и просто, был всегда доступен, всегда среди масс трудящихся, как один из них… благородный, неутомимый, бесстрашный, с горячим сердцем борец и труженик, который был любим народом за то, что любил народ, и был способен побеждать всех врагов и объединять всех, кого только можно объединить во имя движения вперед».
Член делегации КПК на 7-м конгрессе Коминтерна Го Шаотан, знавший Чжоу Эньлая еще с 1928 года, выделяет его удивительную способность убеждать спорящих в необходимости достижения разумного компромисса. «После завершения работы VI съезда КПК, — подтверждает свои слова Го Шаотан, — Чжоу Эньлай успешно и довольно быстро примирил враждовавшие между собой группировки китайских студентов, обучавшихся в Университете имени Сунь Ятсена в Москве».
А вот что пишет о Чжоу Эньлае в своих воспоминаниях М. С. Капица: «Чжоу Эньлай был красивым человеком; лицо приветливое, с густыми бровями и ямочками на щеках, рост средний. Живой, моторный, он часто смеялся, был приятным собеседником. Ему чужды были важная поза, высокомерие. Он был ровен со всеми. За столом мог залпом выпить одну-две рюмочки маотая, ел с аппетитом…
Чжоу Эньлай, хотя и был более образован, чем Мао Цзэдун, судьбой предназначался на роль канцлера при императоре и за рамки этой роли никогда не выходил. Часто действовал как амортизатор при столкновениях в китайском руководстве».
Но почему так несправедливо распорядилась судьба? Ответ на этот вполне закономерный вопрос дал еще в 1938 году сам Чжоу Эньлай.
В беседе с корреспондентом ТАСС В. Н. Роговым он заявил тогда, что абсолютно убежден в необходимости иметь в такой полуфеодальной стране, как Китай, с его преобладающим крестьянским населением и глубоко укоренившимися многовековыми традициями абсолютной власти Сына Неба, такого общенационального лидера, которого бы народ воспринимал как предопределенного Небом. Таким вождем, по мнению Чжоу Эньлая, мог стать лишь Мао Цзэдун, выходец из крестьянской семьи, проведший большую часть своей жизни в сельской местности, никогда не бывавший за границей, одним словом — типичный представитель подавляющей массы населения страны. Чжоу Эньлай тогда самокритично заметил, что «выходец из классово чуждой среды, каковым был он сам», не может и не должен претендовать на роль лидера КПК и всего Китая. И он никогда не претендовал. Более того, чтобы у мнительного Мао Цзэдуна не оставалось даже малейших сомнений в отсутствии у его «канцлера» каких-либо притязаний на первое место, Чжоу Эньлай искусно избегал быть вторым и всегда оказывался третьим, пропуская вперед то одного, то другого. Быть третьим вполне устраивало его.