Китайская петля
Шрифт:
— А с реки?
— С Анисею-то? Да нет, такого не видал. Не любят оне лодок-то. Вот казаки, те завсегда по воде в кыргызы ходют.
«Короче, с реки кыргызов не ждут. А тем временем раскольники кому-то лодки готовят. С берега до острожных ворот — всего ничего. Только в Большой город войти, но эту-то стену они легко возьмут».
— А вы где живете, на Посаде? — снова спросил Андрей.
— Посадские мы, верно.
— Тут это… такое дело. Как ехали мы сюда, у кыштымей на Калтате ночевали. Так те говорили, что у кыргызов лодки завелись. Ежели что… ты поглядывай за рекой. Да воеводе скажи или сам знаешь кому.
Рядчик хмыкнул только, ничего не ответив, — не разберешь, то ли поверил, то ли нет. Но Андрею стало спокойнее. Поставив стропила, плотники набили на обрешетку деревянную кровлю, пригрузив крышу сверху «охлупнем»— тяжелым бревном, оканчивающимся «кокорой»— резным торцом, украшающим фронтон амбара. Заколотив в крышу темный, грубо-кованый гвоздь, Андрей огляделся — к вечеру день потемнел, под полосой тяжелого, сине-серого неба, над темными вершинами заречных хребтов поднимались нагромождения круглых облаков, словно бы изнутри освещенных глубинным, нутрянно-желтым светом. В одном месте свет был какой-то особенно яркий, плотный — словно зрачок диковинной птицы из путаницы мутно-сизых перьев зловеще уставился на Андрея.
«Гроза идет».
— Дядя Ондрей! А дядя Ондрей! — послышался внизу высокий девчоночий голос. Звала целовальникова Малашка.
— Чего тебе? — спросил Андрей.
— В избу идить, деда зовет.
Дедом она звала господина Ли Ван Вэя. Андрей лихо спрыгнул с крыши.
— Он сам тебя послал? — спросил уже на земле.
— Сам. Ишшо грит, дядю Чена привесть. Неча, грит, с девками цельный день лясы точить, — рассудительно, как взрослая, произнесла Малаша.
— Ну, пойдем за дядей Ченом. — Андрей погладил ее по светлой головке.
Чен нашелся неподалеку, на бревнах, сваленных у реки, в окружении четырех или пяти посадских девок. В руках у него была балалайка, из которой он извлекал мурлыкающую китайскую мелодию. Две сочные девахи привалились к нему с двух сторон, щелкая орехи. Рука Чена доходила до струн, ухитряясь обойти вокруг одной из девок, непрерывно двигаясь по тугой груди, на которой, казалось, вот-вот лопнет сарафан. Впрочем, девка и сама была не прочь о мужика потереться.
Снает толька нось глубокайя,
Как полатили они… —
Пел Чен с утрированным китайским акцентом.
— А «Мурку» могешь? — спросил Андрей, с силой вбив топop в бревно. — Пошли, Ши-фу зовет!
— Ну-у-у… — недовольно заныли девки, но Чен молча поднялся, оставив балалайку, и двинулся вслед за Андреем.
— Вот слушай, — сказал он Шинкареву:
Появляются деньги — появляются девки.
Появляются девки — исчезают деньги.
Исчезают деньги — исчезают девки.
Исчезают девки — появляются деньги.
Появляются деньги — появляются девки.
Появляются девки — исчезают деньги… —
Такая философия. Называется «Малый круг двух стихий». Учись, студент!
— Не учи ученого.
К избушке они подошли уже в сумерках. Перекинувшись с Мастером парой слов по-китайски, Чен тут же ушел куда-то, Мастер молча сидел перед остывшим очагом, рассеянно глядя то ли в неметеный пол, то ли куда-то вглубь себя.
— Может, чайку попьем? — предложил Андрей.
— Что? — Китаец вскинул голову, оторвавшись от своих мыслей. — Чай? Не успеем, времени мало.
— А Чен куда пошел?
— Пошел. Скоро придет.
— Я вчера разговаривал с Рыжей, — сказал Андрей. — Знаете, что она хочет?
— Чтобы ты взял ее с собой? — Мастер, казалось, прекрасно это знал. — Это обычная просьба местных женщин к таким, как мы. Женщина чувствует твою высокую значимость.
— А это возможно? Взять ее с собой. Раз я сюда попал, так и она…
— Перенос во времени возможен лишь на время. Я плохо сказал? Не по-русски?
— Нормально. А почему?
— Командировка сюда дорого стоит.
— В каком смысле?
— Энергетически. Представь, что ты на вытянутой руке держишь железную гантель, которая к тому же отжимает несколько мощных пружин. Вот гантель и есть твоя личность в перенесенном состоянии. А если гантель еще и начинает дергаться… по собственной воле.
— А рука чья?
— Какая тебе разница?
«Как сказал Марадона, забив рукой решающий мяч, —» Я почувствовал, что это была рука Божья!«»
— Но я не чувствую этого напряжения.
— Неужели? А голова у тебя не кружится? Иногда?
— Иногда. Это как-то связано?
— Рука слабеет. Срок подходит к концу. На улице послышались мягкие шаги, дверь открылась, проскрипев, и на пороге показался Чен:
— Все нормально. Пошли, — сказал он Андрею.
— Иди, — подтверждающе кивнул Мастер.
— Куда идти?
— Иди, иди… — Господин Ли Ван Вэй уже отвернулся.
Андрею показалось неловко настаивать. Но ничего, по дороге спросит.
В темной покосившейся бане, стоящей на берегу Качи, на краткое время открылась дверь. Смутная фигура выскользнула в темноту и направилась в сторону Большого города. Там она притаилась за одним из заборов, в глухой тени. Под светом луны на мгновение блеснул длинный кривой нож, затем все окончательно скрылось из виду.
На улице стояла ночь, слабо озаренная голубоватым светом ущербной луны, прорвавшейся сквозь поредевшие тучи. Дома и заборы казались плоскими, отсвечивая легкой серебринкой старого дерева, пропадающей в глухих тенях, падающих от навесов и крыш.
— Куда мы идем? — спросил Андрей.
— Говори тише.
— Так куда мы идем? — прошептал Андрей.
— На встречу.
— С кем?
— Тебе это важно? Ши-фу сказал идти — иди и не спрашивай.
Андрей остановился.
— Я никуда не пойду, — спокойно сказал он.