Китайский агент
Шрифт:
— И что сделал Максвелл?
— То, что и должен был сделать любой агент в такой ситуации — связался со своими и получил указание передать документацию китайскому курьеру.
— Как все это стало известно?
— Лангфорд сам рассказал. Через пару дней кризис у него прошёл, и он, видишь ли, опять стал прежним.
— Почему?
— Выяснилось, что никакой афёры не получится, Лангфорд чист, перед ним извинились, ошибка, мол, вышла…
Корнелл не первый день работал в разведке и ничему не удивлялся. За время службы в Национальной страховой компании
— Ну, а что с Максвеллом? — спросил он.
— Час назад мы его взяли. Он совсем не ожидал такого исхода, и все прошло довольно гладко.
— Так в чем же дело, что вас ещё беспокоит? — удивился Корнелл.
— Видишь ли, у него было достаточно времени, чтобы передать бумаги связному. Все было оговорено заранее — место встречи, пароль и так далее. Они встретились в Тауэре. Максвелл знал, что материалы должен получить их лондонский резидент, некий Канг-Фу-Цу.
Корнелл недоверчиво посмотрел на шефа и переспросил:
— Канг-Фу-Цу? Конфуций?
— Не более чем кличка. Мы немного знаем этого парня. Профессионал высокого класса. Долгое время работал в Африке. Хитрый, изобретательный и, говорят, весьма опасный тип.
— Дьявол во плоти? — усмехнулся Корнелл.
— Почти. Говорю тебе, это ас. Как только Максвелл раскололся, мы попытались напасть на след, но пока безуспешно. Он может отсиживаться где угодно, а Лондон — город большой. К сожалению, этот сморчок для нас уже совершенно бесполезен.
— Почему?
Рональд Фрей махнул рукой.
— Сердечный приступ. Хилое ничтожество…
— Где же все-таки может скрываться китайский агент?
— Да где угодно! — сердито буркнул Фрей.
— Где китаец никому не бросается в глаза? — задумчиво произнёс Корнелл, как бы размышляя вслух, и вдруг невольно щёлкнул пальцами: вот подходящий случай отыграться на начальстве за фамильярный тон. — А почему бы не поискать его в китайских ресторанчиках, сэр?
Рональд Фрей невольно поморщился.
— Серьёзно, сэр, — продолжал Корнелл. — Котлеты из собачатины, тухлые яйца, кислая и сладкая свинина — где он ещё найдёт в Лондоне свои любимые блюда?
— Перестань, Корнелл! Будь человеком! — вскричал Фрей. Он рывком открыл ящик стола, где хранил таблетки магнезии, бросил несколько штук в рот и рыгнул.
В своё время Рональд Фрей был не дурак поесть, отдавая предпочтение экзотическим яствам, и даже считал себя гурманом. Теперь он за это расплачивался. Желудок его ни к черту не годился. Приходилось сидеть на диете, и любое упоминание о пище причиняло ему немалые страдания.
— У вас есть другие предложения на этот счёт, сэр? — с невинным видом спросил Корнелл.
Фрей пожал плечами.
— Можно бы хорошенько порасспросить дочь Лангфорда, но едва ли из этого будет толк… — рассуждал он нерешительным тоном.
— Я знаю парочку таких местечек, где они любят собираться, и мог бы туда заглянуть, — продолжал Корнелл. — Соединить, так сказать, приятное с полезным, — добавил он, вставая. — Любопытно было бы взглянуть на эту девицу…
Фрей скрипуче рассмеялся:
— Ха-ха-ха! Думаю, что это тебе не удастся, приятель!
— Что же вы предлагаете, сэр? Фрей придвинул поближе лежавшую на столе папку, достал из неё фотографию и протянул Корнеллу.
— Вот он.
Корнелл долго разглядывал изображение.
— Конфуций? — наконец спросил он.
Фрей кивнул головой.
— Да, это Канг-Фу-Цу. Послоняйся-ка в окрестностях китайской торговой миссии, может, он там появится. Знаешь, где она находится?
— Да, сэр, в Холборне. Но почему вы так уверены, что он там может появиться?
— Канг-Фу-Цу — кличка. Настоящего имени мы не знаем. Почему бы ему не появиться именно там? Может, миссия — его легальная «крыша»? Все эти китайцы для меня на одно лицо. Ладно. Иди, Джерри, и постарайся вернуть нам эти бумаги, если сможешь…
— Кажется, сэр, вы не очень-то уверены в успехе? — осторожно спросил Корнелл.
Фрей вздохнул.
— Не больше, чем другие. Но ты сделай все возможное, Джерри. В крайнем случае уничтожь документацию. — Он помолчал и добавил:
— Постарайся, Джерри, ради всех нас. Мы… наш восемьдесят седьмой нуждается в небольшом успехе, дружище!
Стараясь не встречаться взглядом с шефом, Корнелл повернулся и пошёл к двери, бросив на ходу:
— Я постараюсь, сэр. Честь фирмы не пострадает.
— Если вернёшься с удачей, мы повысим тебе жалованье, — пообещал вдогонку Фрей. — Обойдём как-нибудь инструкцию, и ты получишь дополнительно десять гиней в неделю.
Выйдя на улицу, Корнелл решил, что займётся этим делом всерьёз и не отступит до тех пор, пока не запахнет жареным. На первый взгляд, вроде бы ничего особенного, привычная рутина. Но если что… придётся доложить, что ничего не вышло.
С другой стороны, лишних десять гиней в неделю — тоже недурно. Жалованье не повышали уже года три, а в последнее время фирма так скупилась, что даже служебные расходы оплачивала со скрипом. Шеф считал, что агенты должны стараться «из любви к искусству» и родному отделу. Хотя Корнелл и не проявлял большого энтузиазма, Фрей наверняка относил его к разряду настоящих парней. Ну а обещанная надбавка — что-то вроде премии за особое усердие. Тем более что его успех станет триумфом всего отдела, значит, и другим что-то перепадёт.
Рассеянно насвистывая, он дошёл до станции метро и взял билет до Холборна.
ГЛАВА 4
ЧТО-ТО ПОХОЖЕЕ НА ЧЕРТЕЖИ
Арнольд Ходкисс сидел перед узкой кроватью, откинувшись на спинку стула, и лениво (слишком уж бурный выдался день) разворачивал пакет, лежавший у него на коленях. Наконец он вытащил толстый белый конверт, вскрыл его и недовольно поморщился. Ему всунули пачку сложенных вчетверо листов плотной бумаги. Похоже на какие-то чертежи. Ходкисс развернул пачку. Какие-то формулы, схемы, крючки, закорючки, и на каждой странице сверху красная надпись: