Китайский мальчик

Гарт Фрэнсис Брет

Иногда он прибегал ко мне и с восторгом показывал свежие оттиски, где было про него напечатано, что он „чортов сын", „косоглазая обезьяна" или „китайская морда". Его черные глаза при этом так и блестели от удовольствия.

Но потом он заметил, что над ним смеются, — и решил отомстить. Больше всего доставалось ему от нашего метранпажа, которого звали Вебстер.

¹ Метранпаж- мастер, который руководит работой наборщиков.

Был в Америке еще один Вебстер, знаменитый проповедник, которого считали чуть не святым.

Из-за этого совпадения имен получилась целая история. Ван-Ли хотел одурачить метранпажа Вебстера, и, вместо того, обидел преподобного Вебстера и всех его почитателей.

Вот как это было. Полковник Старботль на каком-то собрании произнес горячую речь в защиту церкви и в доказательство своей правоты напомнил слушателям, что говорил преподобный Вебстер.

— Вдохновенные слова преподобного Вебстера,—сказал полковник Старботль,— подтверждают нам великую истину...

Тут.он произнес какое-то очень мудрое и благочестивое изречение знаменитого проповедника.

Речь полковника Старботля вызвала умиление слушателей: полковник плакал, и все плакали. Эту речь решено было напечатать в газете. Печатные гранки² после окончательного просмотра попали в руки Ван-Ли. Он давно уже научился распознавать буквы, из которых состояло имя его врага,— метранпажа Вебстера,— и нисколько не сомневался, что тот Вебстер, который упомянут в речи, и есть метранпаж. Это был подходящий случай для мести.

И вот, воспользовавшись отсутствием метранпажа, мальчик быстро вынул из набора строчки шрифта с изречением проповедника и вставил на свободное место свинцовую пластинку, на которой выгравировал китайскую фразу собственного сочинения.

На следующее утро я развернул свежий номер газеты и увидел на самой середине речи полковника Старботля какие-то китайские каракули.

— Ага, — подумал я. — Это все проказы Ван-Ли.

Все в городе очень восхищались речью полковника Старботля и только удивлялись, чего это почтенному Вебстеру пришла охота выражатьсвои благочестивые мысли

на китайском языке. Можно себе представить, в каком негодовании был благородный полковник Старботль. Он влетел в редакцию, как полоумный — кулаком стучал по столу и кричал, что преподобный Вебстер никогда не говорил по китайски.

— Дорогой Старботль,—возразил я,— что ж тут такого? Почему вы уверены, что преподобный Вебстер, известный своей образованностью, не знал китайского языка? Если хотите, мы напечатаем, что китайские слова попали в газету по ошибке. Но с условием. Дайте письменное ручательство в том, что преподобному Вебстеру никогда в жизни не приходилось произносить ни одного слова по китайски. Можете вы в этом поручиться своей честью?

Полковник вытаращил глаза, плюнул и вышел, хлопнув дверью.

Зато в китайском квартале каракули в газете имели неслыханный успех. Китайские прачешные у реки купили триста лишних номеров газеты. Целых два дня

под нашими окнами толпились китайцы: прачешники, торговцы, трактирщики. Они галдели и с хохотом тыкали на нас пальцами. ,

Метранпаж Вебстер, герой всего происшествия, относился к этому равнодушно. Одно только казалось ему странным: Ван-Ли ни с того, ни с сего хватался за живот и принимался хохотать — да так хохотал, что только пинками можно было привести его в чувство.

Через неделю я вызвал Ван-Ли к себе в кабинет.

— Ну-с, мой милый мальчик, — сказал я серьезно,—теперь изволь объяснить мне, что значит китайское изречение преподобного Вебстера. Поверь, что ты этим доставишь мне большое наслаждение.

В черных глазах Ван-Ли замелькали веселые огоньки.

— Это значит, —сказал он,—Вебстер злой дурак, а Ван-Ли очень хороший.

Ван-Ли вообще был очень терпелив и платил благодарностью за хорошее

обращение. Только раз он рассердился на меня.

Я обыкновенно брал Ван-Ли к себе после окончания работы в редакции. Он нужен был мне на случай, если бы пришлось сообщить в типографию о каких-нибудь изменениях в наборе.

Как-то я заработался дольше обыкновенного и совсем забыл про Ван-Ли, который сидел на стуле у двери. Вдруг я услышал жалобный голосок:

— Чай-ли?

Я сердито оглянулся.

— Это ты? —спросил я.

— Я говорю: чай-ли? —ответил мальчик.

— Что за ,,чай-ли“?— переспросил я с нетерпением.

— Вы понимаете, что значит: будьте здоровы?— сказал мальчуган.

— Ну? —отозвался я.

— И вы понимаете, что значит: пора домой? —продолжал он.

— Ну, и что же? —спрашивал я.

— Вот все это и будет: чай-ли,—ответил Ван-Ли.

Я отлично понимал, в чем дело. Все это значило: я хочу спать. Но я был сердит и, чтобы подразнить мальчика, прикинулся, что не понимаю. Я снова наклонился над столом.

Через некоторое время он вдруг топнул ногой. Я снова оглянулся.

— Вы не понимаете, что значит: чай-ли? — настойчиво спросил он.

— Нет,—строго ответил я.

— Вы понимаете только глупости,— сердито сказал он. — Тогда все равно!

Он повернулся и юркнул за дверь.

На следующее утро он был особенно послушен и кроток. Я не упоминал о вчерашнем, а он всячески старался мне угодить и перечистил мне ваксой всю обувь, в том числе даже меховые туфли и желтые сапоги для верховой езды. Из-за этого ему пришлось поработать лишних два часа.

Ван-Ли был честный мальчик. Но в двух случаях он нарушил строгие правила честности.

Мне как-то захотелось яиц, а в нашей местности яйца были редкостью и ценились очень дорого. Я знал, что китайцы мастера по части куроводства, и спросил у Ван-Ли, не найдет ли он яиц у китайцев. С тех пор Ван-Ли стал приносить мне каждое утро свежие яйца, иногда совсем теплые, прямо из-под кур. Но денег он не брал. Он уверял, что человек, у которого он получает яйца, дает их даром. Меня, конечно, умиляла доброта этого человека, потому что яйца стоили полдоллара штука.