Клад вечных странников
Шрифт:
Конечно, мальчик очень любил читать. И у него даже были пятерки по русскому и литературе, а не только по математике. Однако жил он в очень обыкновенной семье, далекой от филологии и лингвистики. Бабушка тряслась над шкатулкой, но ничем не могла помочь. Родителей совершенно не интересовало, что там написано. «Божественное что-нибудь», – небрежно пожал плечами отец. «Если люди зашифровали, значит, не хотели, чтоб это кто-то прочитал, – мудро рассудила мама. – Не лезь не в свое дело!»
А он лез, как последний дурак… Сначала-то им всего лишь двигало простое и живое мальчишеское любопытство. Это было похоже на игру: пытаться найти хоть какой-то смысл в буквенных сочетаниях. Однако заигрывался он не на шутку… По ночам буквы мельтешили в его снах, пищали: ci, ci, насмешливо советовали: спи, сочувственно бормотали: цв, цв, или откровенно издевались: хе, хе!
Как-то раз он набрался храбрости и с деланой небрежностью спросил учительницу литературы, не знает ли она, из какого языка эти нелепые , , и похожая на зайчика .
– Из старославянского, – не замедлилась она с ответом. – Или из церковнославянского. В старину Библии печатали только на нем. А еще раньше вообще все книги писали только такими буквами.
Мальчик смотрел на нее, растерянно моргая.
Вот так открытие! Значит, люди не всегда говорили тем же русским языком, на котором говорят сейчас?! То есть он слышал, конечно, что до революции писали с каким-то ятем, а на конце некоторых слов ставили твердый знак, но чтоб совсем другие буквы были…
– А почему это тебя интересует? – спросила учительница.
– Видел у друга старую Библию, – сообразил он соврать. – И ничего в ней не понял. А что эти буквы означают?
– – это юс малый и ставился вместо буквы Я. – заменял и Ш, и Щ. – кси из греческого алфавита. – фита, очень в редких случаях писалась вместо буквы Ф. Был раньше еще юс большой, , буква от… да-да, так и называлась: от – ; ижица еще была – … Мы все это изучали в институте, но так, знаешь, галопом по Европам, многое забылось…
Мальчик кивнул, поблагодарил – и сбежал со следующего урока к своим буковкам. Опять сидел в уголке дивана и тупо разглядывал листок, на который скопировал содержание загадочного письма. Но с чего он решил, что новые знания ему помогут? чв, нв, нг… Правда что хе-хе!
– Да плюнь ты на все это! – сказал однажды отец, которого почему-то несусветно раздражали занятия сына. – Смотри, как сутулишься! Спортом надо заниматься, а не всякой ерундовиной.
Мама поддакнула. Бабушка тоже не видела особого смысла в расшифровке таинственного документа. Одно дело, если бы это было письмо Федора. Тогда еще следовало бы поломать голову. А неизвестно ради чего…
«В самом деле, ну почему я решил, что речь идет именно о кладе?» – подумал мальчик – и записался в секцию дзюдо, а также в стрелковый кружок.
Поскольку все дружно валились с ног, после ужина Петр скомандовал отбой. Однако ночь мужчины поделили между собой по часам: с одиннадцати до двух дежурил Сергей, потом заступал Петр, потом, уже под утро, следовало выйти Павлу, который нипочем не желал остаться в стороне, несмотря на свои приключения. С трудом удалось уговорить его отдохнуть до утра.
Но отдыхать он не был расположен! Силы вернулись к нему подозрительно быстро, и сил этих оказалось много – так много, что Ирина, был момент, всерьез подумала пустить в ход ногти или закричать. Она видела, как Павел шалел от близости ее тела, однако вместо того, чтобы радоваться и гордиться, испытывала только неловкость, даже стыд. Невыносимо было ощущать прикосновения этих жадных мужских рук, которые беспощадно тискали и ломали ее, комкали одежду, норовя добраться до нагой плоти! Наконец, когда она уже не в силах была сдержать злых, бессильных слез, Павел вдруг выпустил ее и отошел.
Она стояла, неловко свесив руки, не зная, что теперь делать, ощущая себя дура дурой, – какой была всегда.
– Дело во мне? – хрипло, словно бы с ненавистью, спросил Павел. – Или в ком-то другом?
У Ирины упало сердце.
– Да, – шепнула чуть слышно, – в другом. Во мне.
– А что, тебе сегодня нельзя? – усмехнулся он глумливо, и Ирина прижала ладони к запылавшим щекам:
– Я не хочу вот так… где попало, с кем попало.
Павел даже охрип от изумления:
– Слушай, я правильно понял? Ты еще… у тебя что, еще никого?..
– Никого, – отчаянно мотнула головой Ирина. – Никогда! Я старая дева, понял? И собираюсь ею остаться! Пока не надоест!
Он осторожно взял ее за руку и поднес пальцы к своим губам.
– Ты меня прости, – сказал, странно блестя глазами. – Я не знал. Я думал, таких уже нет на свете. Словом… если тебе все же надоест, постараюсь оказаться в этот момент поблизости. Странно: такое ощущение, будто я тебя где-то видел! Может, во сне, а? Может, ты – девушка моей мечты?
Понятно, он пытался как-то смягчить глупейшую ситуацию!
После этого Павел ушел к бабе Оле, а Ирина – к бабе Ксене. Вяло жевала за ужином, исподтишка поглядывая на счастливую парочку – Петра и Маришку – и гадая, как обернулось бы нынче вечером дело, если бы на месте Павла оказался Сергей.
Она долго лежала без сна, глядя в узенькое окошко. Над темной, зубчатой стеной деревьев нависало мутно-бурое небо.
«Бог ты мой! – вдруг спохватилась Ирина. – Чего же это я лежу?! Надо встать и пойти к деду, надо, наконец, поговорить с ним…»
Хотя он уже спит, конечно. И кем это надо быть, чтобы на ночь глядя тащиться к старику, задавать ему вопросы, на которые, скорее всего, и ответа нет? Может быть, завтра выдастся минута… А сейчас надо все-таки поспать. Неизвестно, что ждет наутро!
Ирина наконец уснула, и сон ей снился счастливый, блаженный – дождь…
Она проснулась – и не поверила своим ушам. Дождь! В стекло часто, громко стучал дождь!
Ирина сорвалась с постели и подлетела к окну. Распахнула створки, высунулась – и замерла, все еще не веря струям, бьющим в лицо.
Дождь! Нет, ливень! Тот самый, библейский, предвестник всемирного потопа! Да здравствуют, да здравствуют всемирные потопы!
Боже мой, это как же надо было спать, чтобы не слышать грозы, ливня? И, похоже, не она одна. Все до того намучились, что ничего не слышат!