Клад. Сказка для девушек в очках
Шрифт:
Молодая женщина в накрахмаленном белом халате и туфлях на высоких каблуках ходила по залу, засунув руки в карманы и не проявляя особого интереса к пациентам. Наконец толстуха из бригады скорой произнесла "доктор, посмотрите его, он уже отходит, едва довезли". Накрахмаленная докторица брезгливо склонилась над каталкой, затем расписалась в журнале скорой и пошла в другой конец помещения. Врачи скорой помощи возмущенно посмотрели на нее и покинули зал.
– Доктор, скажите пожалуйста, чего я жду?
– спросила Таня у мужчины в мятом халате.
– Вы ждете осмотра специалиста.
– Этот
– Нет.
– Вон та девушка?
– Она вам не "девушка"! Она врач-ординатор!
– Я, пожалуй, пойду, - сказала Таня, вставая с кушетки и продвигаясь к выходу.
– Куда это вы собрались? Сейчас же сядьте на место и дайте мне ваш полис медицинского страхования!
– Обойдетесь! Вы мне никакой помощи пока не оказали и, судя по всему, не окажете. С этими словами она пересекла кафельный зал, старательно обходя каталки, вышла из приемного отделения и с наслаждением вдохнула холодный мартовский воздух. Голова слегка кружилась. Первая же машина остановилась рядом с голосующей Таней.
– Куда едем?
– спросил водитель.
– В травмпункт, я подскажу.
К хирургу травмпункта была очередь и пришлось ждать. Позвонил Павел.
– Таня, ты где? Уже два часа, а тебя нет.
– Павел, я в аварию попала. Машина разбита, я сижу в очереди к врачу.
– Где сидишь? Скажи адрес. Я приеду.
Хирурга Тане пришлось уговаривать.
– Доктор, пожалуйста, я вас очень прошу, сделайте мне прокол и откачайте кровь из гематомы.
– Такая процедура требует стационарных условий, я не могу этого сделать.
– Очень даже можете! Доктор! Миленький! Представьте во что превратится мое лицо завтра. Я же буду, как алкаш с синей мордой и шишкой на лбу! Неужели вам не жаль мою ослепительную красоту? Помогите остаться человеком! Вот мой медицинский полис, вот еще две тысячи у меня есть.
– Только ради вашей красоты.
Павел привез Таню в Лужки ближе к вечеру. Она так намучилась за прошедший день, что после чая сразу легла спать. Последней мыслью перед сном была "а ведь реально проклял меня бандит, хоть и не КАМАЗ, а легковой автомобиль меня переехал".
Наутро синяк все же появился. Он окрасил в бордовый цвет верхнее веко, залег густой синевой под нижним. Рыжеволосая Таня с подбитым глазом стала похожа на вульгарный персонаж. То ли "ночная бабочка", которую поколотил сутенер, то ли Сонька-золотая ручка, неудачно "отдохнувшая" в одесском ресторане. Во всяком случае, Павел не мог на нее смотреть без смеха. Таня сначала дулась, но посмотрев в зеркало, стала хохотать вместе с ним.
Работа над книгой продолжилась, но Таня быстро уставала и приходилось делать перерыв. Павел хлопотал над ней, как наседка. Поил чаем, готовил еду и пытался впихнуть в нее побольше. Носил на руках, когда приступы головокружения не давали дойти до спальни. Вот и сейчас он пошел ставить чайник, а Таня положила голову на стол и закрыла глаза, пытаясь унять головокружение. Солнце светило в окно, освещало стол и ощутимо пригревало. Таня открыла глаза и посмотрела на страницы раскрытой книги, лежащей перед ней. Что это за черные мушки? Поморгала - не исчезают. Чем больше солнце нагревало страницу, тем четче между печатных строк проявлялись рукописные буквы совсем другого алфавита. Господи! Глаголица! Тане не нужно было много времени, чтобы сложить фразу: "Прочтя сии слова в полночь на Пресветлое Воскресение Христово добрый муж по имени Павел станет видеть сквозь мертвое добрая же жена его станет видеть и слышать сквозь живое. Аминь".
– Павел! Скорее сюда! Она нашлась!
– Ты что так кричишь! Я чуть чаем не ошпарился. Кто "она" и где "нашлась"?
– Смотри сюда! Видишь между строк книги эти смешные буковки?
– Вижу. На детские закорючки похоже.
– Это глаголица, древнейший славянский алфавит.
– И ты можешь понять, что здесь написано?
– Конечно. Здесь написано, что если добрый муж по имени Павел прочтет эти слова в полночь на Пасху, то станет он видеть сквозь мертвое. Понимаешь? Ты увидишь сквозь землю и камни где лежит твой клад.
– А когда Пасха?
– Шестнадцатого апреля. Мы чуть не опоздали. Тебе за оставшиеся дни надо выучить буквы, из которых построена фраза, чтобы ты мог прочесть ее сам в указанный час.
– Значит дальше переводить книгу не надо?
– Судя по всему - нет.
– А почему эту фразу никто раньше не нашел?
– Ее не было видно. Она стала проявляться на солнце, при нагреве бумаги. То есть, если бы у меня не закружилась голова, если бы ты, не сделал перерыв именно на этой странице, то она не нагрелась бы на солнце, и текст не проявился бы. Слишком много если. Ты не находишь?
– Да, мы могли проскочить мимо этой страницы и убить месяц на ненужный перевод без всякого результата.
– Ну результат есть в любом случае - ты выучил церковно-славянский.
– Если бы не твоя голова, я бы тебя отшлепал. Какой мне прок в этом мертвом языке?
– Никакое знание не пропадает зря. Куда-нибудь сгодилось бы. Я думаю, что это стечение обстоятельств не случайно. Тут сказано, что этот необычный дар получит только "добрый муж по имени Павел". Никому с другим именем эта страница не открылась бы.
Про "добрую жену его" Таня почему-то промолчала.
Обнаруженная запись в книге придала ускорение совместной работе. Если раньше было неясно, что они ищут и зачем читать псалтырь, то теперь открылся путь к цели. Павел принялся за глаголицу, как одержимый. Осваивал быстро, видно лингвистические тренировки последних дней не прошли даром. Да и Таня старалась на совесть. Она оказалась вовлечена в необычные события, которые будили фантазию, вызывали острое чувство сопричастности и желание помочь. Впервые ее работа не была отстраненным холодным изучением древностей, а обрела остроту спецоперации.
Пасхальной ночью они зашторили окна кабинета, зажгли свечи, открыли книгу на нужной странице. Рукописная фраза была на месте. Часы начали бить полночь. Павел начал медленно читать, внятно произнося слова. В конце, произнося слова "...добрая же жена его станет видеть и слышать сквозь живое. Аминь", посмотрел на нее с удивлением. Таня повторила за ним шепотом весь текст.
– Что теперь?
– Думаю надо выпить чаю и лечь спать. С утра попробуем спуститься в подвал. Гаси свечи. Спрячь книгу. Ее тоже надо завтра взять с собой. На всякий случай.