Кладбище домашних животных
Шрифт:
Джад принес Луису пива из холодильника. Лицо старика от слез пошло пятнами.
– Еще рановато, – заметил он, – но солнце уже висит где-то на краю небосвода, и в нынешнем положении…
– Не надо ничего говорить, – попросил его Луис и открыл пиво, потом посмотрел на Джада. – Мы выпьем за нее?
– Думал выпить… – протянул Джад. – Ты бы видел ее, когда ей было шестнадцать, Луис. Снова вернуться бы в церковь, когда она вошла туда в день нашей свадьбы в той кофточке без пуговиц… У тебя бы глаза из орбит повылазили! Выпив, она в молодости дьявольски ругалась. Слава богу, потом она сильно изменилась, даже стала меня ругать, когда я себе позволял лишнее…
Они чокнулись
– Может, она обрела мир и больше не будет страдать от артрита?
– Аминь, – сказал Луис, и они выпили.
Луис наблюдал за Джадом, постепенно напиваясь. Потом он едва смог встать. Джад вспоминал: постоянный поток теплых воспоминаний и анекдотов, ярких, чистых, приковывающих внимание, заставляющих вслушиваться в каждое слово. Конечно, вперемешку с историями о прошлом, Джад говорил о настоящем. Он говорил так, что Луис мог только восхищаться: если бы так могла говорить Речел, которая просто проглотила историю о смерти после грейпфрутов и утренней овсянки. Луис искренне восхищался Джадом. Сам он вряд ли смог бы держаться и в половину так хорошо…
Джад позвонил в похоронную контору Брукинс-Смит в Бангоре и сделал все, что мог сделать по телефону: он договорился, чтобы приехали завтра, и обо всем остальном. Конечно, он сделает бальзамирование; он хотел, чтоб ее одели в платье, которое он сам выберет; да, он выберет и нижнее белье; нет, он не хочет, чтобы похоронная контора снабжала ее специальными тапочками, которые зашнуровываются на пятке. Вымоют ли они ей голову? – поинтересовался Джад. Последний раз она мылась в понедельник вечером, так что ей пора было снова мыться. Джад слышал ответы, и Луис, дядя которого занимался этим бизнесом (считался в нем «большим докой»), заранее знал, что владелец похоронного бюро скажет Джаду: мытье головы и прическа входят в обслуживание. Джад кивнул и поблагодарил того, с кем говорил, потом снова стал слушать.
– Да, – согласился он, пусть ей наведут грим, но не слишком сильный.
– Она умерла и люди знают об этом, – сказал Джад, закуривая Честерфильд. – Нет нужды разукрашивать ее.
Гроб может быть закрыт во время похорон, – так сказал он представителю похоронной конторы.., сказал печально, но авторитетно; но гроб должен быть открыт во время прощания накануне. Она будет похоронена на кладбище «Моунт Хоп», где они приобрели участки еще в 1951 году. Держа в руке бумаги, Джад назвал номер участка: «Н-101». Для себя он оставил «Н-102», как потом рассказал Луису.
Повесив трубку, Джад посмотрел на Луиса и сказал:
– Это самое лучшее кладбище, какое я могу себе позволить здесь, в Бангоре. Бери еще бутылочку пива, если хочешь, Луис. На все требуется некоторое время…
Луис начал было отказываться. Он чувствовал себя немного на взводе, когда гротескный образ неожиданно появился у него перед глазами: Джад на волокуше тащит труп Нормы через лес на ту самую землю, где раньше хоронили своих мертвых Микмаки, туда, за хладбище домашних любимцев.
Выглядело бы ужасно. Без слов Луис встал и отправился к холодильнику за новой бутылкой пива. Джад кивнул и снова стал крутить диск телефона. Было часа три, когда Луис вернулся домой съесть сэндвич и тарелку супа. Джад добился определенного прогресса в организации похоронного обряда для своей жены: он переходил от одного к другому, словно человек, планирующий устроить обед с некой знаменитостью. Он позвонил в Церковь Северного Ладлоу, где проводили все похороны, и администрации кладбища
Луис чувствовал, что восхищается стариком и любит его. Неужели любит?
«Да, – подтвердило его сердце. – И любит».
Когда Элли вечером спустилась вниз уже одетая в пижаму, чтобы ее поцеловали на ночь, она спросила Луиса: попадет ли мисс Крандолл на небо? Она прошептала это Луису, словно знала: лучше, чтоб ее вопрос никто не услышал. Речел на кухне пекла пирог с курицей, который завтра хотела вручить Джаду.
Через дорогу, в доме Крандолла, светились все окна. У дорожки, ведущей к гаражу, было припарковано несколько машин. Остальные стояли вдоль дороги на сотню футов в обе стороны. Официально прощание назначили на завтра (оно должно было проходить в морге, куда уже отвезли тело Нормы), но сегодня вечером к Джаду приехали знакомые и родственники, чтобы утешить его, как кто мог и вместе помянуть Норму… Джад назвал это мероприятие «на посошок». Между домами яростно завывал февральский ветер. Дорога покрылась коркой черного льда. Сейчас в Мэйне наступила самая холодная часть зимы.
– Если говорить честно, я точно не знаю, моя сладкая, – ответил Луис дочери, посадив ее на колено. В телесериале, который крутили по центральной программе ковбои – стрелки охотились на бандитов, а может, наоборот. Падали люди… Луис сознавал (от этого ему становилась неловко), что Элли, возможно, знала, черт возьми! намного больше о Рональде МакДональде, Человеке-Пауке и Короле Бугере «Персонажи детских комиксов», чем о Моисее, Иисусе и Святом Павле. Она была дочерью женщины, которая не придерживалась даже иудейской веры – веры своих родителей; и мужчины, давным-давно свернувшего с истинного пути католика-реформатора. Луис считал, что понятия Елены о странствиях души – весьма смутные. Они даже выглядели не снами, не мифами, а грезами в снах. «Поздно прививать ей любовь к богу, – неожиданно подумал Луис. – Ей всего пять, а уже поздно. Боже, поздно наступило так быстро».
Элли смотрела на отца, и Луис должен был что-то сказать.
– Люди верят в разное. Никто точно не знает, что случится после того, как они умрут, – сказал он. – Некоторые люди считают, что после смерти мы попадем на небеса или в ад. Другие верят, что мы рождаемся снова маленькими детьми.
– Точно. Это называется инкорнация. Такое случилось с Одри Розой в том фильме, что показывали по телевизору.
– Но ты же тот фильм не смотрела! – Луис подумал, какую головную боль будет иметь Речел, если Элли станет смотреть такие фильмы как «Одри Роза».
– Его пересказала мне Мэри в школе, – объяснила Элли. Мэри была официальной подругой Элли – грязная, малюсенькая девчушка, которая всегда выглядела так, словно вот-вот заболеет стригущим лишаем или цингой. Но Луис и Речел в какой-то мере радовались этой дружбе. Однажды Речел призналась Луису, что боится, как бы гниды и вши не перескочили с головы Мэри на волосы Элли. Луис засмеялся и покачал головой.
– Мамочка Мэри разрешает ей смотреть все подряд, – эти слова прозвучали как-то недовольно, и Луис не смог просто так от них отмахнуться.