Кладбище слонов

Желязны Роджер Джозеф

– От нас требуют гарантий, что впредь член Круга, покидая стены

Обители навсегда, не утратит свойственной ему фривольности и не впадет в глупую патетику.

– Но ведь это случилось впервые.

– Разумеется.
– Она улыбнулась.
– Обычно нашим бывшим питомцам хватает такта потерпеть несколько недель, прежде чем их поведение становится

антиобщественным. Все они отличаются полной неприспособляемостью к окружающему миру. На первых порах она не так дает себя знать благодаря их богатству. Но этот случай, - она снова показала на журнал, - позволил недоброжелателям упрекнуть нас, что мы либо выбираем не тех людей, либо недостаточно хорошо проверяем состояние их здоровья, прежде чем расстаться с ними. И то, и другое - нелепо. Первое - потому что собеседования провожу я, а второе - потому что нельзя ожидать от человека, сброшенного с небес на землю, что он сохранит свое обаяние и душевное равновесие. Это невозможно, как бы мы его ни натаскивали.

– Но Юнгер и Мур были вполне нормальны и никогда не сводили между собой тесного знакомства. Правда, после того, как их эпоха ушла в историю, они встречались немного чаще, и оба были очень чувствительны к переменам. Но это проблема всего Круга.

Эндрюс промолчал.

– Я пытаюсь подвести тебя к мысли, что этот инцидент - обычная ссора на почве ревности. Я не могла его предвидеть, поскольку любовь женщины непредсказуема. Переменчивый век тут ни при чем. Или я не права?

Эндрюс не ответил.

– Следовательно, проблемы как таковой не существует, - продолжала Дуэнья.
– Мы не выгоняем за порог наших домочадцев. Мы просто переселяем в будущее здоровых, одаренных, обладающих вкусом людей нескольких поколений. Единственная наша ошибка в том, что мы не учли извечной проблемы любовного треугольника. Между двумя мужчинами, увлеченными красивой женщиной, всегда возникает антагонизм. Ты согласен?

– Он верил, что умирает на самом деле, - сказал Эндрюс.
– У меня не выходит из головы, что он не имел никакого представления о Всемирном

Кодексе.

– Это пустяки, - отмахнулась Мэри Мод.
– Ведь он жив.

– Видели бы вы его лицо, когда его привезли в клинику.

– Лица меня не интересуют. Слишком уж много я их повидала на своем веку. Давай лучше подумаем, как бы нам решить эту проблему к вящему удовольствию правительства...

– Мир так быстро меняется, что мне скоро самому придется к нему приспосабливаться. Этот бедняга...

– Некоторые вещи остаются неизменными, - возразила Мэри Мод.
– Но я догадываюсь, к чему ты клонишь. Очень умно. Мы наймем группу независимых психологов. Они проведут исследования, придут к выводу, что наши люди недостаточно приспособляемы, и порекомендуют нам один день в году отвести психотерапии. Никаких Балов: каждый отдыхает сам по себе. Днем - прогулки, легкие физические упражнения, общение с простыми людьми, необременительные для психики развлечения. Вечером - скромный ужин и танцы. Они полезны снимают напряжение. Я думаю, такой вариант устроит все заинтересованные стороны, - закончила она с улыбкой.

– Наверное, вы правы.

– Разумеется, права. Наши психологи напишут несколько тысяч страниц, ты добавишь к ним две-три сотни собственных, суммируешь данные исследований и, вместе со своей резолюцией, представишь отчет совету попечителей.

Он кивнул.

– В любое время. Это моя работа.

Когда он ушел, Мэри Мод натянула черную перчатку и положила в камин полено. Настоящие дрова с каждым годом дорожали, но она не доверяла современным отопительным устройствам.

За три дня Мур оправился настолько, что врач разрешил ему лечь в "бункер". "Боже, - подумал он, когда снотворное погасило его чувства, какие еще муки ждут меня после пробуждения?"

Впрочем, одно Мур знал наверняка: даже если он проснется в Судный День, его банковские счета будут в полном порядке.

Пока он спал, мир шел своей дорогой...