Шрифт:
Знакомство с городом
« Вот и началась моя новая жизнь» - с грустной улыбкой думала Катерина, глядя в вымытое окно на сонную тихую улочку маленького городка, куда она недавно переехала. Разойдясь с мужем, с которым прожила тринадцать лет и, разменяв совместную квартиру, молодая женщина купила в небольшом городе домик в частном секторе. Впрочем, этот город весь состоял из частного сектора, высотки виднелись лишь где-то на окраинах. Да Катя и не рвалась жить в квартире. Захотелось ей своих владений своего кусочка земли с аккуратным садиком. И ей повезло, довольно-таки быстро нашла она этот уютный домик с садом, в котором рос виноград, яблоня, черешня и груша. Как и мечтала когда-то много лет
Наконец-то мечта сбылась, но для нее одной. Судорожно вздохнув от набежавших воспоминаний Катя, сжав зубы, чтобы не разрыдаться, продолжила наводить порядок. Мыть, вытирать, раскладывать вещи. Ближе к вечеру все блестело и сверкало и лежало на своих местах. По привычке Катерина призадумалась, что бы такого приготовить на вечер. Быстро и вкусно. Только собравшись в магазин и закрывая дверь, вспомнила, что некому ей готовить ужин. Одна она. А сама вполне спокойно может и чаем с бутербродом обойтись.
Не спеша, пройдя по дорожке, выложенной из цветной битой плитки и закрыв за собой калитку, постояла Катерина в раздумье и решила просто прогуляться по городу. Стараясь запомнить дорогу, медленно брела она, думая, что для полного счастья ей не хватает рядом сына. Ее черноглазого и темноволосого Сашки. А вот по мужу своему Владимиру Катя ни грамма не скучала. Век бы его не видеть, пусть живет там сам по себе. Как хочет и как может. Один ли он сейчас, или с кем-то, ей это уже совсем не интересно.
***
Замуж за Владимира она вышла в восемнадцать лет. Вроде и не собиралась, считая, что рано это, а вот вышла. Владимир был старше ее на десять лет и ей он казался взрослым мужчиной. Взрослым рассудительным и умным. Ей очень рано потерявшей маму и оставшейся жить с пьющим отцом Владимир показался принцем. Принцем на белом коне. Да, да и конь тоже имелся в наличии. Светло бежевая копейка, но по тем временам это было круто.
Отец на радостях, что дочка удачно вышла замуж, стал пить еще больше и через год его не стало. Родился Сашка, и Катину двушку продали и с доплатой купили трешку в элитной высотке. Светлый конь превратился в черного мерина. А муж из обычного паренька в навороченного и зажравшегося начальника. И отношение его к жене резко поменялось. Как тень ходила Катерина, что ее было не видно, и не слышно. В ее обязанности входило готовить, убираться, воспитывать сына и молчать, молчать и еще раз молчать. Так ладно в постели бы чудеса муж показывал. Нет, равнодушен он был к своим супружеским обязанностям, а как сын родился, так вообще про это дело забыл. С какой-то долей брезгливости относился Владимир к своей юной жене. А с годами эти черты приобрели невыносимый характер.
Катя сама себе стала противна за то, что угораздило ее родиться женщиной. За свою женскую физиологию. От вида упаковки нетронутых прокладок мужа просто выворачивало от отвращения. А что бы было, если он, не дай бог, ненароком увидел использованную? Катя выбрасывала их, все тщательно маскируя, закручивая и заворачивая.
Когда ходила беременной, сколько выслушала, что не надо ему никакой девочки, а подавай ему мужика с яйцами. И все в таком духе, только в наиболее унизительной форме. Даже сейчас вспомнив, Катерину передернулась, и до слез стало жаль свою загубленную юность. Когда ходила, как пришибленная, боясь на людей глаза поднять. В толпе вся сжималась, чтобы до нее случайно кто-нибудь не дотронулся и не скривился от брезгливости. Потом заболел Сашка. Тут Катерине пришлось выслушать, что она и родить-то здорового ребенка не смогла. Уж единственное что может и то схалтурила. Пока не выяснилось, что болезнь сыну передалась по наследству, по линии мужа. Тогда Владимир захлебнулся своими желчными высказываниями и на время заткнулся. И бесконечно лежа в больницах с маленьким сыном, познакомилась Катерина с Надей, которая работала медсестрой и параллельно училась на психолога. С огромным трудом вызвав Катерину на разговор, Надя пришла в ужас. В ужас от того, как можно жить в таком вечном зажиме, с такой патологической нелюбовью к своему телу, своему женскому естеству.
Девчонки подружились. Только благодаря Наде и ее поддержке, Катерина не тронулась умом. От мужа же слышалось только недовольное брюзжание. Сильно кипятиться он не мог, так - как косвенно был виноват в болезни сына. Теперь весь негатив он выливал на врачей и медперсонал. Три года жила Катя попеременно, то в больнице, то дома. Три года надеялась она, что перерастет Сашка, и все будет хорошо. Но нет. Не стало ее черноглазого сыночка. Она вообще плохо помнит тот год, когда его не стало. А похороны, те и вовсе стерлись из ее памяти. Может это и к лучшему. Помнит только, что сидела истуканом, глядя в одну точку, что просила бога и ее прибрать. Помнит, что приходила Надя и очень часто оставалась ночевать. Владимир же просто махнул рукой на свою жену, решив, что она недееспособна и психически больна.
Что-то переломилось в ней в тот год, который она толком и восстановить-то в памяти не может. Словно вместе с сыном умерла та прежняя Катя и родилась новая. Родилась, посмотрела на себя прежнюю со стороны и жутко разозлилась. Глянула на своего благоверного и содрогнулась от мысли, что жила бок о бок с этим человеком. И впала в какое-то неистовство. Быстро подала на развод и стала настаивать на продаже квартиры. Владимир был в шоке от своей новой жены. В то, что она подала на развод, убедился, когда получил повестку из суда. Рвал и метал, но Катерина была непреклонна и твердо стояла на своем. Побесновался Владимир, да и понял, что с такой, новой Катериной он жить-то не сможет. Нет прежней амебы. А этой слова не скажи, она тебе так ответит, что мало не покажется.
В итоге оказалась Катя здесь в этом тихом городишке. Теперь у нее есть свой дом и подруга Надя в другом городе, но обещавшая приезжать как можно чаще. И болезненная память о Саше.
***
Вздрогнув, обнаружила Катерина себя сидящей на скамейке, нервно комкающей в руках носовой платок и надрывая его зубами. Дурная привычка. В тот тяжелый год частенько заставала ее Надя с куском ткани в руках (это могла быть даже какая-нибудь вещь) и рвущей ее зубами.
Спрятав платок в сумку, Катя встала, чтобы идти домой и огляделась.
«Что-то не помню я, как здесь оказалась? Как теперь дорогу домой найти? Вот это я прогулялась!» - расстроилась Катерина, не зная, в какую сторону ей теперь идти.
– Добрый день, а вы не подскажите, как мне на Родниковую улицу попасть?
– решила спросить она идущую мимо женщину.
– Родниковая? Сейчас, сейчас! Это вам в ту сторону, идите и не сворачивайте, прямо на свою улицу и выйдите!
– показала рукой та.
– Спасибо большое!
– с улыбкой кивнула ей Катя и направилась в указанном направлении.
«Вот гулена! Разгулялась по незнакомому городу. Не помню, что бы я здесь шла. Надо же так было отключиться!» - Катерина остановилась перед огромным сквером, который вдруг оказался перед ней.
« Как я могла пройти через него и не заметить? Наверное, другой дорогой шла » - медленно приближаясь к скверу, Катя настороженно приглядывалась к нему. Что-то тут было не так. Слишком уж темный и молчаливый был этот сквер. Такая тишина стояла, даже странно. Сразу через дорогу слышался шум машин, смех ребятни, обрывки людского разговора, а здесь раз и тишина. Как под колпак невидимый попала, куда звуки не доносятся. И как-то не по себе. Только зайдя за ограждение, поняла Катя, что не сквер это, а кладбище. Старое закрытое кладбище, которое лежало посредине города и люди, чтобы не обходить его, протоптали посредине тропинку, которая разделила его на два огромных треугольника.