Кладбище живых людей
Шрифт:
Он взял ее, закрывая большим пальцем дыру, открыл крышку, втянул в легкие столько дыма, сколько смог, и закрыл крышку обратно. Дым в легких удерживал на протяжении пяти или шести секунд. Все-таки Коля был матерым в этом деле и знал, что и как нужно было делать. Потом он наконец выдохнул и повторил все операции два раза.
Трубка мира (или правильнее будет сказать «бутылка мира») начала ходить по рукам. Через пятнадцать минут мы уже все были накурены. Кого-то накрыло больше, кого-то – меньше. Тем не менее мы все
Удивительный факт, что когда начало уже отпускать, то на меня навалилась грусть. Мне не хотелось больше повторять сие мероприятие, не хотелось больше испытывать подобных чувств. Мне даже не понравилось не вареное состояние после гашиша, а состояние сознания, когда я совершенно перестал думать. Казалось бы, что человек думает всегда, даже в такой ситуации. Казалось бы…
Легче мне становилось, когда я лежал все в том же неудобном положении на диване. Наташа рядом со мной рылась в холодильнике и поедала все, что могла найти. Я попросил ее передать мне чего-нибудь. Хотелось побыстрее избавиться от нагнетающего состояния. И как я только смог додумать то, что мне хотелось от него избавиться.
Наташа посмотрела на меня уже осознающими, но еще стеклянными глазами. Зрачки ее постепенно начинали сужаться. Она кинула мне пачку лапши быстрого приготовления. Немного раздробив содержимое, я высыпал еду в рот, стал пережевывать все всухомятку. Это оказалось едой богов. Ну, мне так казалось.
Мое состояние сразу же нормализовалось. Я поднялся с дивана, сходил в комнату, проверил, как там поживают ребята. Коля разглядывал монитор экрана. Хорошо, что хоть включенного. А остальные сидели на кровати. Член Влада торчал как Эйфелева башня. У Жени тоже была расстегнута ширинка, но свой половой орган вытащить ему так и не удалось.
Было очевидно, что ребята собирались устроить очередную групповушку, только вот дело до конца так и не дошло. Ксюша сидела в самом углу и созерцала нечто с закрытыми глазами. На ее губах проглядывалась еле заметная улыбка.
Я вернулся в кухню и вышел на балкон. На улице темнело, а воздух становился прохладнее. Именно он и помог мне окончательно прийти в себя. Состояние улучшилось, поэтому мне захотелось выкурить сигарету. Я повернулся и увидел Наташу, снова застрявшую в своем телефоне. Теперь и она пришла в норму.
– Эй, – позвал я ее. – Не хочешь покурить?
– Ну-у,– протянула он, не отвлекаясь от телефона. – Я только пришла в себя.
– Поверь, тебе уже не станет хуже.
– Хорошо, – ответила она и стала двигаться в сторону балкона.
– Только одно условие, – в более грубой манере добавил я.
– Чего-чего?
– Говорю, телефон оставь и заходи.
– Зачем это? – Наташа прямо-таки недоумевала от моих условий.
– Я хочу с тобой поговорить, с тобой покурить. Не с телефоном твоим, а с тобой лично.
– Да
«Положила свой ебучий телефон и зашла на балкон без него», – хотелось сказать мне. Но тактика нападения здесь могла не сработать. Нужно было действовать мягче, доброжелательнее.
– Наташа, родная моя, просто оставь телефон на столе и подари мне три минуты счастья. Мне нужен обычный диалог.
Наташа покривила носом, посмотрела на меня исподлобья, но все же положила свой гаджет на стол. Она зашла на балкон, взяла сигарету и прикурила ее, с подозрением посматривая на меня.
«Теперь я вызываю у нее недоверие. Это правильно, ведь я лишил ее вещи, которая так мнимо приносит ей гормон счастья».
– Ну, чего тебе? – спросила она, показывая всем своим видом недовольство.
– Хотелось выяснить кое-что.
– Говори, у тебя три минуты.
– Что у тебя в телефоне?
– Не поняла.
– Мне интересно, что у тебя в телефоне. Что там такого, что так сильно привлекает твое внимание.
– Ну, там… – задумалась Наташа. – Картинки там, новости всякие.
– И зачем тебе смотреть эти картинки? – продолжал наседать я.
– Потому что мне нравятся они. Чего пристал-то?
– Я не спросил «почему». Я спросил «зачем». Почувствуй разницу. Почему – это причина, а зачем – истинная цель. Вот я и спрашиваю, зачем тебе смотреть эти картинки и новости.
Наташа недоумевающе смотрела на меня, сделала глубокую затяжку, после которой, кажется, стала понимать суть разговора. Она отвела взгляд и посмотрела в открытое окно.
– Не знаю, – как-то грустно ответила она. Совсем без эмоций.
– Давай я покажу тебе картинку, которая гораздо интереснее.
– Какую?
– Взгляни, – указал я пальцем в окно, показывая ей темное небо, где виднелись несколько звезд, а также блики ночного города: окна, вывески, фонарные столбы, слабо освещавшие красивую алею.
– И что я здесь должна увидеть?
– Жизнь, – так просто ответил я.
– И зачем тебе смотреть на жизнь? – спросила она, пытаясь бить моим же оружием.
– Затем, что я живу жизнью. Я живой, поэтому жизнь – неотъемлемая часть меня самого.
– Да, но в телефоне…
– Ничего этого нет. Абсолютно. Не думаю, что ты сможешь сразу это понять, но, может быть, со временем…
– Обязательно подумаю, – ответила Наташа. Ей было неуютно, ей хотелось закончить разговор.
Но она задумалась. Это было заметно по ее взгляду. Она продолжала рассматривать все, на что я ей указал. И смотрела, пока не докурила свою сигарету.
Я чувствовал некоторую победу. Помочь человеку задуматься – это уже победа. И здесь главное не заставить, а именно помочь.