Кладбище
Шрифт:
— Давайте я тоже останусь и помогу вам. Все-таки нас будет двое — это лучше, чем один. Я учился в военном кадетском корпусе, так что я кое-что...
Я положил ему руку на плечо.
— Спасибо за предложение, но — нет. Я тоже прошел очень тяжелую школу, и мне будет спокойнее, если не нужно будет беспокоиться о тебе. Кроме того, ты должен привести сюда копов, чтобы спасти мою чертову шкуру. В буквальном смысле, — закончил я, поглядев на кровавую рану на груди, где Трахнутый вырезал у меня кусок кожи.
— Что я должен сделать?
— Я же сказал — беги на восток так быстро, как только можешь. Свяжись
— Может быть, лучше как-то поговорить с ними, убедить....
Я покрепче уперся в пол здоровой ногой и отвесил ему звонкую оплеуху:
— Слушай меня, Ганди недоделанный, я больше повторять не буду: нужно убить их, иначе они убьют нас. Вот как стоит вопрос. Твоя задача — выбраться отсюда и привести помощь. Выжить. Выжить во что бы то ни стало, потому что от этого зависит и моя жизнь. Ты понял?
Он кивнул.
Я шагнул к чуть приоткрытой двери коптильни и выглянул. Джеки шел по дорожке, что-то бормоча себе под нос и стараясь не замочить шлепанцы в тающем снегу. Он казался совершенно спокойным, хотя ему уже давно следовало встревожиться. Но он ничего не подозревал.
— О'кей, сюда идет один из них. Молчи и не шевелись.
Я разыскал свою изорванную майку и натянул на себя, подобрал с пола тост, стер с него кровь и съел, запив глотком кофе, каким-то чудом сохранившимся в опрокинутой чашке.
— Эй, Соня, у тебя все в порядке? — спросил Джеки, останавливаясь в нескольких футах от двери коптильни. Когда ответа не последовало, он нерешительно переступил с ноги на ногу и поднял револьвер.
— Соня!..
Ну иди сюда, мальчик. Иди скорее!
Джеки оглянулся на дом, потом проверил, заряжено ли его оружие.
— Соня, что случилось? — снова позвал он.
Иди сюда, Джеки-бой!
— Эй, Соня!.. — Он в последний раз окликнул жену босса, и на его лице отразились недоумение и беспокойство. Не дождавшись ответа, Джеки попятился от двери, и я понял, что он не войдет. Он не решался самостоятельно выяснять, в чем дело, и вознамерился позвать Трахнутого. Теперь Джеки был почти испуган и полон подозрений. Кто его знает, что произошло в коптильне! Может быть, этот чертов Форсайт выкинул какой-то трюк. Может быть, у Сони случился сердечный приступ. А может быть, дача уже окружена полицией. Как бы там ни было, Джеки чувствовал, что возникшая проблема в компетенции Трахнутого. Ему самому она была явно не по плечу.
Повернувшись, он зашагал обратно к дому.
Это был мой шанс.
Я уже давно запасся подходящим осколком стекла. Толкнув дверь, я кое-как пробежал по снегу несколько шагов и прыгнул ему на спину.
Правой рукой я вонзил стекло в его руку с револьвером. Левой обхватил голову Джеки, зажав рот, и резко дернул, пытаясь сломать шею. На мгновение я увидел его лицо, выражавшее целую гамму самых разнообразных эмоций, но главной из них был ужас. Джеки не мог произнести ни слова. В следующий миг он поскользнулся на талом снегу и упал на дорожку.
Теперь я не мог сломать ему шею, зато, падая, Джеки выронил револьвер.
Мы покатились по снегу. Джеки продолжал смотреть на меня расширенными от страха глазами и почти не сопротивлялся. Кусок стекла, тускло блеснув в слабом утреннем свете, словно живой метнулся к его горлу.
— Госп... — попытался произнести он, но адская боль и зверская гримаса на моем лице помешали ему договорить. Чуть ниже его «адамова яблока» зиял глубокий разрез. Стекло рассекло Джеки яремную вену.
Тут он словно опомнился и вяло ударил меня левой рукой в бок.
В последние два дня меня так часто били, что я почувствовал удар, только когда Джеки повторил свою попытку.
Тут я вспомнил о револьвере и, оглядевшись, увидел его в нескольких футах от себя. Двинув Джеки локтем по горлу, прямо по кровоточащей ране, отчего он едва не задохнулся, я потянулся к оружию. Он попытался помешать мне, но я ударил его головой в лицо с такой силой, что сломал нос.
В последней отчаянной попытке спастись Джеки рванулся куда-то вбок и едва не вывернулся из-под меня.
Но застать меня врасплох ему не удалось.
Схватив револьвер за ствол, я нанес Джеки три быстрых удара рукояткой по голове.
— Бла-а-а... — выдохнул Джеки и потерял сознание.
Стрелять было нельзя, но я должен был прикончить Джеки как можно скорее. Мы находились на открытом месте, и стоило кому-то из моих врагов случайно взглянуть в окно...
Перевернув Джеки на бок, я лег позади него и обхватил его шею согнутой в локте правой рукой. Левой кистью я взялся за правое запястье и начал сжимать горло в так называемом «стальном захвате». Перед самым концом Джеки на мгновение очнулся и несколько раз судорожно дернулся, задыхаясь, но я уперся ему коленом в спину. Что-то щелкнуло, хрустнуло, и его тело обмякло, но я хотел быть уверен, что Джеки не просто потерял сознание. Отыскав в снегу стекло, я еще глубже разрезал ему горло. Кромка стекла успела затупиться и не столько резала, сколько рвала кожу и мясо, клочья которого оставались на моем импровизированном оружии.
Когда я закончил, Джеки выглядел намного хуже, чем Соня.
Должно быть, тут сыграли роль какие-то личные мотивы, потому что я почти обезглавил его осколком стекла. Горло Джеки было перерезано, что называется, от уха до уха, и голова держалась на одном лишь позвоночнике да нескольких клочках кожи и мышц.
Нехорошо получилось.
Напрасная трата сил — вот что я имею в виду.
Незачем устраивать бойню, будто я — одуревший от фенциклидина подросток. Чтобы остаться в живых, я должен экономить усилия.
Взвесив на руке револьвер Джеки, я крутанул барабан и проверил механизм. Это оказался «Смит-Вессон» калибра .22 — симпатичная маленькая игрушка. Точно такая же была у меня когда-то в Нью-Йорке.
Что ж, пока все складывается удачно. С трудом поднявшись, я захромал назад к коптильне. Питер стоял на пороге, широко раскрыв рот.
— Вот теперь тебе пора, — сказал я. — Беги что есть духу, поднимай тревогу.
— Вы... вы не ранены?
— Ты еще здесь, сынок? Пошевеливайся. Можешь ориентироваться по старой железнодорожной линии — куда-нибудь она да приведет.