Кладбищенская благодать
Шрифт:
— Можно и на квартире, — мысленно Сашка уже разложил Соньку на белоснежной постели, — а у кого? У меня ремонт, сразу предупреждаю.
— Сонь, а у тебя как? — с надеждой обратился я к небесному созданию.
— Ты же знаешь, вдруг Колька припрется. Я еще жить хочу.
— Да не бойся ты, ничего он с тобой не сделает. Он меня уважает. Мы же не трахать тебя будем, а скромненько водочки попьем, — настойчиво увещевал я легко поддающуюся дурному влиянию переменчивую Сонькину натуру.
— Ну, если никто приставать не будет, — Сонька ласково отвела пронырливую Сашкину пятерню от обнаженного бедра, надеясь, по-моему, совсем на обратное. — Поехали ко мне. Только водки я не хочу. Чего-нибудь легонького,
— Вячик, давай на Новый Арбат, к «Березке», — скомандовал Сашка, — все будет. И легонькое и кругленькое и даже продолговатенькое.
Часом позже мы уже вовсю гулевонили в малогабаритной Сонькиной квартире, оборудованной, впрочем, довольно комфортабельно, но в восточном стиле. Стола у Соньки не было, зато пол устилал пушистый вьетнамский ковер, на котором сервировали пир а ля фуршет по-японски, как выразилась хозяйка. Сашка точно грабанул какой-нибудь пакистанский караван с моджахедским золотом: в «Березке» он вел себя с потрясающим размахом. Любое Сонькино пожелание мгновенно исполнялось и мы с Вячиком чуть доперли до машины все его покупки. Зато теперь затраты с лихвой окупались Сонькиным благосклонным вниманием. Осушив в два заглота бутылку «Кампари», она начисто позабыла о возможном появлении Дракона и, попыхивая длинной коричневой сигаретой, нежно теребила короткую офицерскую стрижку. Сашкина щека прочно обосновалась на едва прикрытой «лакостовской» маечкой упругой сонькиной груди.
Нас же с Вячиком, наоборот, возможность появления Дракона волновала очень. Пока спонсор с подругой шлялись по «Березке», мы прикинули дальнейшие шаги и решили выпотрошить Дракона прямо у Соньки. Если он, конечно, появится. Сашка парень понятливый, мешать не станет, а в трудную минуту даже поможет. Соньку придется изолировать где-нибудь в ванной. Оставалось только ждать, не особо налегая на водку. Впрочем, Сашка, по настоянию своей новой пассии, в основном набрал вкусных, но некрепких напитков.
Стереочемодан «Шарп» мурлыкал голосом Маккартни что-то о долине красных роз, Соня с Сашкой вовсю лобзались на велюровом диване, Вячик, обнаружив колоду карт, сам себе показывал фокусы, а я сидел и размышлял о том, как странно порой складывается жизнь. Профессиональный убийца, оставивший за спиной бог весть сколько трупов, бездумно расслабляется с девчонкой, заставляя себя забыть о недавних кровавых буднях. Из отличного парня сделали кровожадного монстра, которым американские бабушки пугают непослушных внучат. И ни один законник не в праве попрекнуть его за это: он выполнял свою работу в интересах государства. Все претензии морального свойства, возникни они у него, имеют, однако, точного адресата. Тех, кто его таким воспитал и использует в своих целях, поощряя чеками и льготами. А нам с кого спрашивать? Володе, Вячику, мне. Загнали в угол, толкают на убийство, а потом еще и счет предъявят такой, что только собственной жизнью оплатить можно. Нет уж, лучше по Сашкиному примеру заблокировать участок мозга, навевающий дурные мысли и руководствоваться исключительно рефлексами.
Я набухал полный стакан вишневой финской наливки и, под укоряющим взглядом Вячика, выпил его до дна.
Сашка, искоса поглядывая на нас бесовским глазом, что-то горячо шептал в Сонькино ушко. Она, похоже, соглашалась уже на все, но предпочитала, чтобы это все произошло где-нибудь в другом месте. Сладкая парочка сорвалась с дивана и без объяснений скрылась в кухне.
— Ну не могу я здесь, — долетел до нас возбужденный Сонькин голос, — вдруг Колька придет, он обещал, да еще эти тут сидят.
Сашка сдаваться не собирался.
— Я попрошу ребят, они уйдут, все же прекрасно понимают.
— А Колька? Он же поубивает нас тут.
— Как-нибудь отобьемся, я мальчик шустрый.
— Да вижу, что шустрый, ой, ну что ты делаешь?! Нет, давай лучше куда-нибудь уедем.
Двери кухни распахнулись и они, обнявшись, возвратились в комнату.
— Парни, — победно улыбаясь, обратился к нам Сашка, — мы с Сонечкой уедем на часок. Она хочет на мою квартиру посмотреть.
— А мы? — Вячик недоуменно развел руками, — и потом вон сколько еще не допили.
— Да, действительно, — понял я Вячика с полуслова. — Вы можете катить куда угодно, а мы здесь посидим. Соня, ты же нам квартиру доверишь?
— Здесь воровать-то нечего, — обрадовалась Сонька — Конечно, оставайтесь. Саша, а телефон у тебя есть?
— Есть, у них записан, — кивнул Сашка в мою сторону.
— Тогда, если Колька нарисуется, вы скажите, что я в парикмахерскую поехала, в «Мечту». А сами тихонько Саше позвоните.
— Обязательно, — подмигнул мне Вячик. — Счастья вам, дети мои.
Когда дверь за ними захлопнулась, мы дружно рассмеялись.
— А чего мы ржем? — поинтересовался Вячик. — Для нас сейчас самое трудное начинается.
Он прошелся по квартире, заглянул в ванную, совмещенную с туалетом, потоптался на кухне и, вернувшись в комнату, подошел к окну.
— Так, — подвел Вячик итог рекогносцировки, — все складывается превосходно. Жаль, что второй этаж, но мы магнитофон выключать не станем. Соседи, надеюсь, давно к музыке привыкли, — Иди сюда, — подозвал он меня, — видишь, въезд во двор отсюда отлично просматривается. Наша задача, не упустить момент, когда Дракон подъедет. Дверь входную оставляем открытой, я буду в ванной, ты здесь, в комнате. Твоя святая обязанность на пару секунд отвлечь его внимание на себя. Про кастет не забывай. Когда я его нейтрализую, внимательно следи за руками. Вот, — Вячик достал из-под рубашки нейлоновую бечевку и положил ее на ковер. — Браслетов нет, но и это сгодится.
Мы задернули шторы и, пристроившись на противоположных концах подоконника, приготовились терпеливо ждать.
— Вячик, а как ты ментом стал?
Вячик поднял на меня глаза и на секунду задумался.
— Как стал? Как все, наверное. Год в МГУ на юрфаке отучился, отчислили, потому что дурью маялся. На картошку под Клин поехали и я там одному папиному сыну рыло подрихтовал. Хорошо еще не посадили, за меня весь курс вступился. В армию идти не хотелось, а тут подвернулась динамовская спортрота. Я хорошим боксером был, центральный совет выигрывал! Предложили в высшую школу милиции поступить, им боксеры требовались. Знаешь, если бы в жизни все было так, как нам преподносили преподаватели, давно бы уже коммунизм построили. Я хорошо учился, последний курс с отличием окончил. Взяли сразу на Петровку. Там такие рыси воспитанием моим занялись, ты, малыш, не представляешь. Главное, я действительно верил в необходимость нашей работы. Столько грязи вокруг, кто-то должен ее разгребать. В дерьме поковыряешься, сам провоняешь. Приходилось, конечно, зверствовать. А как иначе, если подозреваемый в рожу ухмыляется, доказательств нет, а начальство погоны посрывать грозится. И потом, встречая преимущественно плохих людей, непроизвольно даже у ангела небесного начнешь копыта выискивать. Бытие определяет сознание. Так-то, малыш.
— Но ты же ушел в конце концов.
— Не я ушел, меня ушли. Захотелось мне, болвану, кому-то доказать, что закон один на всех. Вот и полез на рожон. И не жалею, я себя теперь отлично чувствую. Во всяком случае, сам решаю, где и с кем мне быть, без чуткого руководства. Не трави ты мне душу, малыш, давай-ка лучше выпьем.
Я принес бутылку вишневки и стаканы. Мы выпили и Вячик, прикуривая сигарету, мечтательно произнес.
— Об одном я сейчас мечтаю. Чтобы Дракон один приехал.