Кладбищенский цветок

Нильсен Татьяна

«Сейчас мама уже ничего не расскажет, – размышляла Александра, совсем забыв о том, что её ждёт подруга. – Отец же не с Луны свалился, существовали родители, соответственно мог быть и брат, который в свою очередь знал о существовании племянницы! Родня то, что надо! При жизни никто знаться не хотел, про помощь и говорить нечего! Отец алименты не платил, денег не высылал, мать бы сказала, а может она сама отказалась от всяческих контактов с родителем? Характер у мамы был не простой, иногда даже жёсткий, – мысли девушки витали далеко. – Интересно, какой бы стала я, оставшись с ребёнком на руках в заводском общежитии и без всяческой поддержки? Значит старый хрыч вспомнил о дочери брата! Своих наследников не нарожал или решил исправить ошибку молодости брата? Сейчас уже не имеет значения, оставил дом и славно! Проявлять принципиальность, смысла нет, никто не оценит! Мол, мы бедные, но гордые! Куда там, положено, поеду и заберу, старика за язык никто не тянул, сам завещание у нотариуса оформил и подписал! Можно сказать, от нужды замуж выхожу, а тут такая удача!»

Чайковская

сгребла старые документы с фотографиями обратно в коробку, которую снова засунула на антресоли, отряхнула руки от пыли и оглядела себя в зеркале.

– Ну, что, поехали к подруге, надо объяснить ситуацию, – сказала Саша своему отражению, – а потом собирать чемодан.

Она снова замерла от неожиданной мысли:

«Утром ехать в аэропорт, без заранее купленного билета, нет смысла, можно просто не попасть на рейс, нельзя так рисковать, – Александра закусила губу. – Расстояние: чуть больше одной тысячи километров, сейчас шесть вечера, если прытко собраться, то по ночной федеральной трассе, к обеду можно попасть в контору Мальковича, – девушка снова метнулась к антресолям и, встав на цыпочки, вытащила чемодан. – Стоп, – осадила себя Саша, а как же объяснение с подругой?»

Девушка схватила телефон, но Светлана не отвечала, наверное, вышла на оживлённый перекрёсток, в ожидании подруги и не слышит звонка. Тогда она набрала Петровскго. Разговор с ним пугал, и вообще, как можно растолковать такие странные вещи по телефону? Мол, извини, меняю тебя на дом в Подмосковье! Жуть! Александра передёрнула плечами от предстоящих объяснений, мысленно подбирая слова. На десятом гудке, облегчённо отключилась, жених, скорее всего, в угарном мальчишнике, вообще забыл про телефон.

«Ладно, позвоню с дороги».

Чайковская заметалась по квартире, собирая вещи. Она не имела представления, как долго будет отсутствовать, поэтому, то складывала, то выбрасывала из чемодана вещи и обувь. Потом вдруг подумала, что не на себе же везти и не в самолёте с дозволенным багажом, можно сбрасывать всё подряд. Саша отключила холодильник, проверила краны, запоры на окнах и по традиции присела перед дорогой на диван. Взгляд упёрся в свадебное платье, которое висело на двери зеркального шкафа и слегка колыхалось от передвижений хозяйки. Чайковскую обжёг стыд.

– Что я делаю? – Саша говорила вслух и качала головой. – Славка так готовился, покупал кольца, костюмы, завтра придут гости. Хорошо, если он успеет всех предупредить, а что скажет? Невеста упылила за наследством? Его мамашу хватит кондратий! – Девушка рывком поднялась, отгоняя тягостные мысли. – Ничего, не смертельно. С дороги позвоню, а свадьбу перенесём. Да и нужна ли эта свадьба вообще!

Спустившись к машине, открыла багажник и увидела мишуру, которую они с подругой приготовили для праздничного оформления. В груди снова ёкнуло чувство похожее то ли на стыд, то ли на жалость. Саша втолкнула чемодан, сминая нарядную бумагу, и решительно захлопнула дверцу багажника, словно закрывая последнюю возможность для возвращения. Через тридцать минут Чайковская выехала на трассу, ведущую в столицу. За день она настолько была занята, что совсем забыла о еде и когда увидела вечерние огни заправочной станции, решила залить полный бак бензина и перекусить, да и наконец-то поговорить с женихом не мешало! Звонить Светлане она робела, Александра представляла, что подруга выльет на неё целый таз укоризны, а слушать стыдливые речи не хотела, под напором может свернуть с дороги. В здании станции пахло жареными сосисками и кофе. Чайковская умяла скудный дорожный ужин, запила жидким кофе, села за руль и съехала на обочину, чтобы вдали от чужих ушей поговорить по телефону.

– О, нет! – Саша в отчаянии ударила по рулю. Батарея на телефоне не подавала признаков жизни. И вместо того, чтобы вернуться на станцию и подзарядить телефон, девушка бросила трубку на колени и влилась в вечерний поток машин. Через какое-то время нестерпимо захотелось в туалет. Саша свернула на просёлочную дорогу, вышла из автомобиля, размяла затёкшие ноги и, раздвигая ветки, направилась в кусты. Она не волновалась, что её кто-то заметит, опустились сумерки и только фары, проезжающих автомобилей и большегрузных фур скудно освещали обочину. Александра снова села за руль и вернулась на прежний путь. Она не заметила то, что когда выходила из машины, телефон соскользнул с колен и беззвучно юркнул в придорожную траву, которая только-только начала пробиваться к свету.

Глава 3

Богословский стоял под струями воды, смывая с себя липкий пот утренней страсти. Через стеклянную панель душевой кабины краем глаза он наблюдал, как любовник, напевая что-то себе под нос, вертится у зеркала, широкими жестами заглаживает стильную причёску и наносит специальный спрей на виски. Они встречались почти год. Сначала встречались в номерах загородных и придорожных отелей, потом Эдуард снял жильё подальше от центра города, хотя его роскошная квартира пустовала. Жена обитала в особняке недалеко от Москвы. Однако приводить любовника в свои апартаменты не рисковал из многих соображений: могла неожиданно появиться жена Ирина, заскочить тёща, которой сам сдуру, в пьяном образе дал ключи или заявится сын с невесткой, да и нередко наведывалась сестра Виолетта. Об этой стороне жизни никто не должен знать! Для всех Богословский Эдуард Семёнович примерный семьянин, хороший отец, ведущий менеджер, член совета директоров крупной энергетической компании, ценитель

искусства и вообще сорокадевятилетний мужчина, ведущий здоровый и праведный образ жизни. С женой их давно ничего не связывало, он удивлялся иногда, каким образом они умудрились родить и воспитать хорошего сына. Впрочем, дело было молодое, студенческое, тогда, наверное, они любили друг друга. Эдуард сначала догадывался, а потом узнал наверняка, что жена встречается с молодым любовником, да и вообще меняет мальчиков периодически, и, конечно, не потому, что смахивает на Софи Лорен или Бриджит Бордо в лучшие годы их жизни, а потому что щедро оплачивает карманных утешителей плоти. Однако эта информация совсем не всколыхнула душу, даже самолюбие не дрогнуло, пусть себе тешится, главное, чтобы похождения не вылезли наружу. Собственно такое не спрячешь, в их тусовке считается моветоном, если даму среднего возраста и высокого достатка не сопровождает карманный кобелёк. Ну, это так, для того, чтобы держать себя в тонусе, не более того, главное семья и соблюдение внешних приличий. А вот в его случае всё обстояло намного сложнее. Если окружение достаточно лояльно относится к адюльтеру женщины с молодым человеком, то мужчины, состоящие в отношениях с особью своего пола, подвергнутся резкой критике и остракизму. Нет, нельзя рисковать положением в обществе и должностью, да и зачем, всё и так хорошо складывается и совершенно устраивает их обоих. Богословский познакомился с сильным, эффектным блондином на какой-то выставке. Раньше случались увлечения молодыми мужчинами, но в этот раз чувства оказались глубокими. Эдуард Семёнович сам не помнил, в какой момент переключил своё внимание с женщин на парней. Не на тех, субтильных субчиков с оттопыренным мизинчиком и с манерами избалованной кокетки, а на мачо, похожих на Рики Мартина. Как-то в очень узком, если не сказать закрытом кругу на вечеринке, он закружился в оргии жриц любви и парней такой же профессии. Под воздействием алкоголя и лёгких наркотиков позволил себе расслабиться до такой степени, что слился в экстазе с юношей, как Аполлон. С тех пор женщины перестали его интересовать, то же самое относилось и к жене. А может к жене в первую очередь. Ирина его раздражала, бесила и доводила до трясучки. Как можно в сорок восемь лет выйти на публику без бюстгальтера? Она же демонстрировала свои надутые у пластического хирурга титьки на всех красных дорожка, модных показах и светских вечеринках! Жена надевала невероятно короткие платья в обтяжку и каблуки, как подковы у боевой лошади! Она спускала баснословные суммы в элитных салонах пластической хирургии. Наступило время, когда невинными массажами и уколами красоты уже ничего не изменить, тем более при любви к курению, загару и алкоголю. Да тьфу, на неё! В особняке за городом убирает прислуга, готовит повар, сад облагораживает ландшафтный дизайнер, а за гаражом присматривает шофёр. Ей даже заняться нечем! И пусть бы забавлялась, надувала скулы, выкачивала жир с живота, увеличивала грудь и зад, но зачем всем этим сомнительным добром трясти перед телекамерами! Одно утешение в объятиях Никодима! Может он и не Никодим вовсе, а Витя, Вася или Ваня. Придумал парень себе запоминающееся, звучное имя. Какая разница, не проверять же паспорт! Во время знакомства Эдуард сразу обратил внимание на светловолосого парня с синими глазами, их свела судьба в модной московской галерее. Выставку продажу организовал какой-то фонд помощи то ли спасения животных, то ли бездомных, то ли сохранения памятников древностей. Фондов сейчас развелось, как блох на бездомной собаке, каждый норовит пригласить богатых и знаменитых, а те в свою очередь с удовольствием таскаются по такого рода мероприятиям и перед камерой трясут мошной, чтобы заполучить кусочек славы.

Мужчины остановились возле фотографии знаменитого московского мастера, затеяли разговор, всё глубже проникаясь симпатией, друг к другу. После нескольких бокалов шампанского, вечер решили провести вместе. Никодим оказался начинающим фотографом из Белоруссии, Богословский взялся за его раскрутку и не без успеха. Через несколько месяцев парень обзавёлся собственной студией, заполучил несколько перспективных заказов и познакомился с множеством нужных людей. С какого-то времени мужчин начали связывать не только отношения интимного характера. Никодим практически перешёл на обеспечение своего любовника. Однако парень обещал вернуть все потраченные средства.

Эдуард Семёнович расслабился, стоя под струями тёплой воды и вздрогнул от неожиданности, когда парень костяшками пальцев забарабанил по стеклу кабины. Богословский закрыл воду и вышел из душа. Никодим, не слова не говоря, бросил ему полотенце и протянул трубку, показывая тем самым, что на том конце кто-то из родственников, и ему лучше не светиться. Мужчина наспех вытерся, запахнул полотенце на поясе, глянул на номер и скривился. Сестра звонила почти ежедневно по поводу и без.

«Такая же тунеядка, как и Ирина, безвылазно сидит в салонах, посещает все возможные приёмы и делает вид, что трудится в поте лица, – досадливо подумал Эдуард. – Вообразила себя великосветской блогершей».

Он вышел из ванной комнаты и подключился:

– Привет. Ну что сегодня?

– Здорово братец, – голос родственницы звучал заискивающе и задушевно. – Не сердись, мне нужна твоя помощь.

– Ты дёргаешь меня в рабочее время! Проблемы могут подождать до вечера?

– Я звонила в компанию, секретарша сказала, что тебя нет, и значит, ты можешь говорить!

– Я могу находиться на совещании или на встрече с компаньонами или в совете директоров! Если ты не прекратишь беспокоить меня по ерунде, я внесу твой телефон в чёрный список!