Кладбищенский цветок

Нильсен Татьяна

На кухне стояла тишина, только еле слышно двигались стрелки на настенных часах, и монотонно капала вода из крана на губку, которая заглушала надоедливый, звенящий звук шлёпающей воды. Саша мелкими глотками пила горячий, ароматный кофе. Торопиться не надо, на работе взяла отгулы, написала заявление по семейным обстоятельствам на неделю. Неожиданно какая-то мысль мелькнула в голове, Саша на цыпочках пробралась в спальню, скинула халат, надела спортивные трико и майку, как была в тапочках, не захлопывая замок, спустилась к почтовому ящику и вынула корреспонденцию. В последнюю неделю время полностью уходило на подготовку к свадьбе, поэтому она проносилась мимо ящика, забывая про почту. Чайковская не ожидала снова увидеть анонимное письмо, конверт выскользнул из упаковки газет и рекламных буклетов. Она наклонилась и подняла с пола почтовое отправление, открывать не торопилась, потому

что знала содержимое. Зачем накануне торжественного события портить себе настроение! Надеяться на то, что это случайное совпадение не приходилось, потому что письма попадали в ящик с завидной регулярностью. Саша держала в руке пятое или уже шестое извещение. Первые она читала, даже пугалась до дрожи в пальцах. Тот, кто это отправлял, достиг результата, но дальше ничего не происходило, Чайковская расслабилась, рвала листки стандартной белой бумаги и отправляла в мусорную корзину. И этот конверт можно вообще не распечатывать, всё равно известно, о чём идёт речь. Пустыми угрозами её уже не испугать! Это сначала вдруг стало страшно, потом, разложив ситуацию по полочкам, пришла ясность – ерунда всё это! Ну, кому она нужна, живёт одна одинёшенька, ведёт скромный образ жизни, драгоценностей не имеет, государственные тайны не хранит, работает страховым агентом, получает скромную зарплату и владеет небольшой квартирой, давно не видевшей ремонта. От таких мыслей самой стало себя жалко, да завидовать нечему, тем более желать смерти. А смертью пугали, стращали, и в каждом письме перечислялись разные варианты жуткой кончины. Александра пыталась найти причину угроз и вскоре поняла, что начались они именно тогда, когда в её жизни появился Петровский. Значит, письма с угрозами могла отправлять обиженная и оскорблённая женщина? Однако стиль, манера и характер текста наталкивал на мысль, что автором мог быть и мужчина. И всё же становилось не по себе, когда приходили первые письма. Женщина способна ударить, плеснуть кислотой в лицо, убить в порыве ревности и обиды, но расчленять, резать тело на органы и на кусочки мало вероятно! Хотя, от сумасшедшей женщины тоже можно ожидать чего угодно! Ревность в состоянии затмить рассудок. От того, что всё сошлось на знакомстве с Петровским, Саша не стала посвящать жениха в наличие угроз, и в полицию обращаться то же не торопилась. Что за чушь, рассказывать страшилки в кабинете у следователя! Да в полиции над ней просто посмеются и всё! Приходящие устрашения гладко связались с Вячеславом, несмотря на тот факт, что жених долгое время не жил в городе, вернулся домой совсем недавно и то по просьбе стареющей матери.

Александра даже не обратила внимания на наличие почтового штемпеля, адресата и приклеенных марок на лицевой стороне, в уверенности, что это очередное устрашающее послание. Кто в наше продвинутое время пишет письма? Все дела, вопросы и проблемы решаются по телефону и через интернет. Переписка на бумаге ушла в прошлое, осталась только в литературе и истории, как письма Онегина к Татьяне или обращения Эрнеста Хемингуэя к Марлен Дитрих, или знаменитые письма лорда Нельсона к леди Гамильтон. Чайковская знала толк в литературе, не только потому, что любила читать, но и потому что закончила библиотечное отделение в областном Университете культуры. По возвращении домой устроилась в городскую библиотеку, но зарплату получала настолько мизерную, что они с материнской пенсией еле сводили концы с концами. На еду, конечно, хватало, после оплаты коммунальных услуг и новые сапоги можно было купить, но только китайского производства, которые расползались после первого потепления. Ещё заболела мама, и траты на лекарства со скоростью света опустошали кошелёк. Соседка Мария Захаровна через свою сноху пропихнула в страховую компанию. Так Александра появилась в клинике пластической хирургии в качестве страхового агента. Первое время она скучала по старой работе, по тишине и запаху книг. В библиотеку приходили люди интеллигентные за наполнением души, студенты и школьники за знаниями. В клинику тянулся народ денежный, который если что-то и читал, так надписи на банкнотах, гламурные журналы и жёлтую прессу.

Саша порвала конверт, клочки сунула в задний карман спортивных трико и вернулась в квартиру, она даже не подозревала, что лишь ненадолго отсрочила изменения в своей судьбе. Девушка щёлкнула замком, запирая дверь, сбросила тапки, чтобы не шуршать по полу и снова в них влезла, услышав, как Вячеслав громыхает посудой, сервируя стол для завтрака. В воздухе витал запах яичницы, свежих огурцов и кофе. Чайковская бросила газеты на тумбочку, юркнула в ванную, привела себя в порядок и только после этого появилась на кухне.

– Доброе утро, –

Славка потянулся губами к щеке, держа в руках раскалённую сковородку с готовой глазуньей. – Ты рано встала сегодня?

– Как всегда, – Александра увернулась от поцелуя. – Почему ты чистишь зубы не до завтрака, а после?

– Не знаю, так принято в Европе, сначала утренняя пробежка, потом завтрак, а уж после душ, чистая рубашка и портфель под мышку.

– Не правильный распорядок, – упрямилась Саша. – Сначала гигиена, потом еда и свежая рубашка с портфелем. Вообще, рассуждаешь, как какой-то клерк из Амстердама.

– А ты знаешь европейских клерков? – улыбнулся Петровский, тем самым намекая невесте, что та никогда не переступала порог европейского союза. Увидев, как девушка раздражительно дёрнула плечами, примирительно продолжил, – Как скажешь дорогая, с завтрашнего утра поменяю свои привычки, а сегодня уже поздно, яичница остывает.

Ели без разговоров, только перебрасывались незначительными фразами. Петровский допил кофе, поставил чашку на стол и блаженно потянулся:

– Я счастлив, что теперь каждое утро будет таким.

– Каким? – равнодушно спросила Саша, пережёвывая бутерброд и рассматривая сирень во дворе. Кусты набрали цвет и скоро готовы были выбросить тягучий аромат. – Ты хочешь сказать, что это предел мечтаний – утром совместный завтрак, потом работа, вечером ужин, телевизор, по выходным поход в кинотеатр и кафе мороженое? – она повернулась и посмотрела в тёмные глаза, словно пытаясь выяснить, о чём же на самом деле думает жених.

– Жизнь вообще состоит из мелочей важных и не очень. Тебя раздражает, что я после сна первым делом не чищу зубы? Исправлюсь! – Петровский поймал руку Александры. – Понимаю, что тебе хочется экспрессии, страстей, какого–то экстрима, взрыва эмоций. Как-нибудь мы прыгнем с тобой с парашюта, прокатимся на американских горках и полетим в Тайланд. А хочешь, в Мексику? – мужчина понимал, что говорит совсем не о тех вещах, но не мог подобрать правильные слова. – Я люблю тебя, хочу чувствовать лёгкое дыхание, хотя иногда проскакивает храп, – мужчину улыбнулся, – так важно просыпаться рядом, и вот это тихое время завтрака, когда мы принадлежим только друг другу, ценю больше всего. Потом на службе общаемся с другими людьми, контактируем с продавцами в магазине, с пассажирами в маршрутке, с коллегами на работе, отдаём чувства и энергию, а вечером приносим всё в дом. А вот завтрак время святое, чистое! – Вячеслав поднял палец.

– Давай есть, – Саша высвободила ладонь и подвинула к себе тарелку, разрушив тем самым хрупкость трогательной минуты. Она прекрасно понимала, что мужчина ждёт от неё проявлений нежности, ну хотя бы тепла. Неожиданно Александра поднялась и прижала голову будущего мужа к груди. – Спасибо за то, что ты всё это делаешь!

– Что именно? – Петровский поднял голову и заглянул ей в глаза.

– Ну, эта свадьба, банкет, гости, кольца, – Саша вернулась на место. – Да и вообще, что терпишь мой скверный характер.

– Пока ты, как Снежная королева, но скоро оттаешь, я приложу для этого все усилия. Всё от того, что ты так долго жила одна без мужской поддержки, росла без отца, а недавно похоронила мать.

Чайковская наклонилась к тарелке, её глаза наполнились слезами, в памяти всплыло измученное болезнью лицо матери. Прошёл почти год после похорон, но девушка тосковала и горевала, как будто горе произошло вчера.

«Прав Славка, тяжело без поддержки, – подумала Саша и смахнула слезинку, – вот из этих соображений замуж лечу. Хорошо ли это без любви? Многие так живут, спят в одной постели и детей рожают».

Она пыталась уговорить сама себя, в конце концов, глубоко вздохнула, унимая волнение, и принялась усиленно жевать.

– Ты заедешь сегодня в ресторан?

Слава убирал со стола, а она мыла посуду.

– Обязательно, только после обеда, Светка поедет со мной, может что-нибудь подскажет в оформлении. У неё творческий подход, всё-таки занимается дизайном ногтей.

– Нашла художницу, – Вячеслав по-доброму усмехнулся, ему нравилась энергичная толстушка, но особо творческой натурой он её не считал. – Что это за картины, рисовать разноцветным лаком на ногтях?

– Не скажи, – Саша закрыла воду, вытерла полотенцем руки и повернулась. – Например, лаковая миниатюра Палех, Федоскино, Холуй, Мастёра. А роспись по металлу финифть или изделия из красной глины, расписанные по сырой эмали, обожжённые в специальной печи под названием майолика! Светка такие шедевры на ногтях вытворяет, не хуже старинных мастеров, у неё запись на месяц вперёд!

– Всё, молчу, молчу! Ваши женские примочки никогда не понимал!

– Их не надо понимать, ими надо любоваться, – не унималась Александра.