Клан бешеных
Шрифт:
– А что же было в клубе?
Я налила деду еще одну чашку кофе и включила тостер.
– А в клубе этот самый Виссарион со своим другом Лавром спас твою внучку от подвыпившего хулигана.
И я рассказала Арише, как ко мне приставал Жорик, как пытался залепить мне хорошую оплеуху, а подоспевшие как нельзя кстати парни скрутили нарушителя общественного порядка и под восторженные взгляды окружающих вывели на свежий воздух охолонуть, как говорил в шутку дед.
– Вот тебе и крутой нрав! – восхитился Ариша. – И после этого ты все еще считаешь, что это
Я посмотрела на старика с сочувствием: как же он, такой умный, не понимает?
– Дедуль, не забывай, что там сидела его новая пассия, и я думаю, он просто рисовался перед ней. Да, Виссарион совсем недавно познакомился с другой девушкой – Светланой, которую называет Кроликом. И я догадываюсь почему.
– И почему же? – Ариша с удовольствием отхлебнул кофейку.
– Кажется, она – точная копия его прежней подружки. Такая же тихая, скромная домашняя девочка. Послушная. Кролик, одним словом. «Молчание ягнят»… – добавила я задумчиво.
– «Молчание ягнят»? Мм? Что-то знакомое…
– Да, помнишь, мы смотрели с тобой такой фильм? Там один маньяк убивал девушек и снимал с них кожу. На его совести было уже несколько жертв, когда к нему попала дочь конгрессменши. Девочка умоляла пощадить ее, плакала, но убийца не проникался к ней жалостью, потому что ему просто было незнакомо это чувство. И тогда она нашла его слабое место…
– Он, кажется, очень любил свою собачку?
– Да, и девушка смогла поймать ее и грозила свернуть ей голову, если ее не отпустят. Маньяк не ожидал такого и пришел в замешательство…
– Я понял, Полетт: пока ягнята молчат, их убивают, но когда они находят у убийцы уязвимое место, у них появляется шанс спастись. Но, подожди, ведь Полина Зайцева как раз не молчала, она попыталась развязаться с этим самодуром Виссарионом.
– Ну, во-первых, все-таки она долго терпела его издевательства: ходила в синяках и при этом скрывала от родителей, что ее парень бьет ее. Надо было пресекать все его дикие выходки с самого начала. А так получается, что она терпела, терпела, он даже привык к этому, вошел, можно сказать, во вкус, и тут на тебе! «Пошел ты, дорогой, куда подальше! Забирай свои игрушки и не писай в мой горшок!..» Естественно, он возмутился: а почему это ты не хочешь больше терпеть меня? Ведь раньше тоже получала и ничего, молчала! Но это во-первых. А во-вторых, она же не нашла его уязвимое место, дед, она попыталась грубо разорвать их отношения, а это совсем другое дело…
– Ты хочешь сказать, Полетт, что надо было сделать это иначе?
– Естественно! Если имеешь дело с таким самодуром и тираном, надо предвидеть от него соответствующую реакцию. Как говорится, наивно ожидать, что от кучи навоза будет пахнуть розами. Я бы ушла от этого Виссариона тонко, изящно, еще и выставив его перед всеми в его истинном облике.
– А зачем, по-твоему, Виссарион с другом спасли тебя от подвыпившего хулигана в клубе?
– Нет, нет, дедуль, он сделал это вовсе не из благородного порыва. Думаю, у него был очень простой расчет. Во-первых, тем самым он продемонстрировал перед девушкой свое благородство,
– Силу?
– Вот именно. Он показал ей, что может скрутить кого угодно, что он никого не боится, ему все нипочем! Это очень тонкий ход. Доведется – он и свою девушку скрутит так, что ей дышать будет нечем…
– Да, Полетт, я вижу, ты стала хорошим психологом: ты научилась разбираться в людях, а это дорогого стоит. Что же ты теперь будешь делать с этим Виссарионом?
– Пока я знаю только одно: надо помочь Грише Буйковскому. Его выпустили под подписку, но обвинения с него пока никто не снимал. Да, поэт он никакой, да еще к тому же и трус: сбив девушку, скрылся с места аварии. Видите ли, ему показалось, что она была уже мертва! Но не убийца же он! А может запросто загреметь лет на восемь… Помогу Грише, а там видно будет. Но, похоже, этого Виссариона придется изолировать от общества: сколько еще девчонок и их родителей могут пострадать от его самодурства!
– Будешь следить за ним?
– Да, пока буду следить, чтобы узнать его слабые места, нащупать, так сказать, его ахиллесову пяту. А потом аккуратно так возьму за эту самую пяточку…
Телефон трещал, как ненормальный. Я заглянула в комнату: Ариши там не было. Скорее всего, он отдыхает в саду в шезлонге, наслаждается последними теплыми деньками лета. Я подняла трубку и услышала взволнованный голос Ярцева:
– Полина, ты дома?
Вопроса глупее, по-моему, просто невозможно придумать, даже если захотеть.
– Нет, в данный момент я в гостях у Алины! – с сарказмом ответила я.
Ярцев не обиделся:
– Ладно, я знаю, мой вопрос прозвучал нелепо…
И это еще мягко сказано.
– …Просто я волнуюсь… Полина, у меня есть сведения, что вчера ты была в «Желтой сове».
– Тоже мне, вселенское событие! Ну, была, и что?
– Полина, ты была там с Виссарионом Кинделия! – В голосе моего друга звучал испуг и, кажется, даже негодование.
– А что, это теперь запрещено законом – находиться в ночном клубе с… Подожди, Антон, откуда ты знаешь?
– Сорока на хвосте принесла!
Так, это значит, что вчера в клубе был кто-то из наших общих знакомых, кого я не видела, но кто видел меня и сегодня поутру поспешил доложить об этом Ярцеву. Но как он меня узнал, ведь я была в гриме?! Невероятно. Антон между тем продолжал меня отчитывать, как школьницу:
– Зачем ты потащилась в клуб?
– У меня там были дела…
– Я имею в виду, ты там была одна!
– Возможно, Антон, ты не в курсе, но там как раз было очень много народа…
– Не ерничай, Казакова! Ты понимаешь, о чем я. А если бы этот Виссарион догадался, что ты следишь за ним?
– Да не мог он ни о чем догадаться! Во-первых, я была в гриме яркой блондинки, во-вторых, он с другом, наоборот, спас меня от подвыпившего хулигана…
И мне пришлось рассказать Ярцеву историю со счастливым концом. Он терпеливо выслушал, потом сказал твердо:
– Поль, давай договоримся сразу: ты не будешь приближаться к этому человеку одна, ни в каком обличье: ни блондинкой, ни брюнеткой, ни тем более шатенкой, ни даже в образе бабушки-старушки.