Клан Кеннеди
Шрифт:
Для кинокомпании доклад Кеннеди прозвучал как удар грома. Немедленно собравшийся совет директоров уволил президента, получавшего зарплату 150 тысяч долларов. Новый президент Барни Балабан, который до этого возглавлял дочернюю Среднезападную кинокомпанию, начал реорганизацию. Совет директоров оценил услуги Кеннеди в 50 тысяч долларов, к которым были добавлены 24 тысячи в качестве вознаграждения его помощникам и пять тысяч на текущие расходы {122} .
Хотя возвращение в большой бизнес, казалось, сулило новые успехи, надежда на получение высокого государственного поста не покидала Джозефа. Отлично понимая, что таковой он может получить только из рук президента от Демократической партии, он самым энергичным образом включился в предвыборную кампанию Рузвельта, решившего баллотироваться на второй срок. Будучи азартным и удачливым коммерческим игроком, Джозеф Кеннеди, по-видимому, с младых ногтей усвоил в общем-то тривиальную истину, что самым надежным вложением капитала, самым удачливым бизнесом может оказаться хорошо рассчитанное участие в политике.
Основным его вкладом в кампанию стала книга «Я за Рузвельта», в которой содержалась высокая оценка его первого президентства, всячески восхвалялся «Новый курс» и доказывалось, что его необходимо продолжать. Книга была написана в сотрудничестве с журналистом Артуром Кроком, причем можно полагать, что именно Крок написал текст, разумеется, после подробного обсуждения содержания с номинальным автором, который затем придал ему свой фирменный стиль.
Особой глубиной работа не отличалась. Это было типично агитационное издание, причем написанное с позиций капиталиста, крупного предпринимателя, который отстаивал мысль о важности рузвельтовской политики для всех слоев населения США, включая большой бизнес. Конечно же Кеннеди стремился представить дело так, что он выставляет на суд читателя беспристрастный анализ деятельности администрации за истекшие четыре года. Во введении говорилось: «У меня нет политических амбиций ни для себя, ни для своих детей, и я представляю эти некоторые мысли о нашем президенте, осознавая свое беспокойство отца по поводу будущего своей семьи и волнение гражданина о том, чтобы факты, касающиеся философии президента, не потерялись в тумане недостойных эмоций» {123} . Эти патетические, хотя и довольно корявые слова никак не подтверждались всем дальнейшим изложением.
Лишь иногда для вида Кеннеди слегка критиковал некоторые мероприятия Рузвельта, в частности перераспределение прибыли концернов, проведенное в 1936 году. В основном же он полностью соглашался с президентом и его администрацией, особенно энергично прославляя элементы плановой экономики, которые тот весьма осторожно пытался ввести. Более того, Кеннеди почти поверил, что частный капитализм может успешно развиваться при широком государственном вмешательстве. Он писал без каких-либо оговорок: «Организованно функционирующее общество требует плановой экономики. Чем более сложно общество, тем более чувствуется необходимость планирования. В противном случае результаты будут носить случайный характер и методы социального контроля окажутся неэффективными. При отсутствии планирования будет преобладать закон джунглей» {124} .
Фрагмент, посвященный планированию, особенно ярко свидетельствовал о крайней поверхностности книги Кеннеди. Ни слова не говорилось о пределах государственного вмешательства, о том, в какой мере будет осуществляться планирование, не явится ли оно фактически национализацией частной экономики. Ни слова не было сказано, какие органы должны быть созданы для осуществления столь грандиозной задачи, чьи реальные интересы обеспечит плановое хозяйство. Хотя внутренне Кеннеди, разумеется, был целиком и полностью на стороне сильных мира сего, он представлял планирование как средство защитить наименее обеспеченные слои населения. А осуществить это можно было только за счет богатых. В этом смысле весьма настораживающе звучало выражение «социальный контроль», который вообще попахивал социализмом, по крайней мере для богатых и малообразованных обывателей. Но так было лишь на первый взгляд.
Книгу можно рассматривать как проявление самой дешевой демагогии. Она появилась, однако, в нужное для Рузвельта время. Каждый из тех, кто читал или хотя бы просматривал ее, обращал внимание на то, что ему казалось наиболее подходящим. Низшие и средние слои общества воспринимали звучные абзацы как намерение Рузвельта в случае вторичного избрания углубить политику «Нового курса» с целью дальнейшей заботы о «забытом человеке». Дельцы Уолл-стрит, полагавшие, что «Новый курс» спас Америку от экономической катастрофы, видели в этом издании необходимый инструмент, способствовавший обеспечению массовой поддержки президента.
Разумеется, республиканцы, да и консервативные демократы, критиковали книгу, издевательски противопоставляя ее содержание деловой практике автора. «Нью-Йорк таймс» обратила внимание на главную уязвимую сторону публикации — призыв к широкому государственному планированию. «Аргументы по поводу федерального планирования и экономического контроля могут привести к тому, что капитализм постепенно превратится в государственный социализм» {125} , — говорилось в критической статье.
Кеннеди послал Рузвельту рукопись своей книги еще до ее издания, но не получил никакого ответа. После выхода работы в свет президенту был направлен экземпляр, еще пахнувший типографской краской. И опять поначалу никакого ответа не последовало. Джозеф напомнил о своем подарке секретарю Рузвельта М. Лихенд, написав в сопроводительном письме к еще одному экземпляру, что он хотел бы узнать мнение Рузвельта. Лихенд положила книгу на рабочий стол президента, приписав: «Вы должны сделать это». Только 10 октября 1936 года, через несколько месяцев после выхода книги, почти за месяц до выборов, на которых Рузвельт был вторично избран на высший пост, Джозеф, наконец, получил желанный ответ.
Видно было, что Франклин колебался, прежде чем позитивно отозваться о книге (иной отзыв о работе, в которой содержалась всяческая похвала по его адресу, был просто немыслим). «Дорогой Джо, — писал президент, — Я ЗА КЕННЕДИ. Книга великолепна. Она дает реальное представление о том, что происходит в стране. Я от нее в восторге». Вполне удовлетворенный Джо приказал поместить эту записку в дорогую рамку и повесить ее на самом видном месте в гостиной дома в Хайаннис-Порте {126} .
Разумеется, после вступления Рузвельта на президентский пост во второй раз Кеннеди ожидал достойного вознаграждения. И опять ему пришлось проявить выдержку. Вначале был предложен сравнительно невысокий пост — председателя правительственной комиссии по морскому флоту, созданной на основании закона о торговом флоте, принятого в 1936 году.
Собственно говоря, эта комиссия должна была от имени правительства наблюдать за заключением контрактов на строительство торговых судов частными фирмами по заказу судовладельческих компаний. Но дело обстояло не так просто, как казалось на первый взгляд.
С одной стороны, американский гражданский флот находился в очень плохом состоянии, корабли были старыми, их не хватало. Торговые перевозки осуществлялись в основном на иностранных, преимущественно британских судах. С другой стороны, правительство отчетливо понимало, что очаги войны, уже возникшие на Дальнем Востоке и в Европе, развертывание японской агрессии и подготовка нацистской Германии к широкомасштабным агрессивным действиям в конечном итоге не могут не затронуть интересов Америки, несмотря на ее нейтралитет. Даже при проведении изоляционистской политики, невмешательстве в заокеанские конфликты, на чем настаивали республиканские политики да и значительная часть однопартийцев Рузвельта и Кеннеди, США должны были чувствовать себя в безопасности. А для этого, в частности, необходим был мощный торговый флот, а вслед за ним и военно-морская армада.