Клан Кеннеди
Шрифт:
Какое-то особое чутье на успех, на доходность затеваемого бизнеса, основанное, разумеется, на многолетнем опыте, тщательнейшем предварительном расчете, не покидало его до последних дней активной деятельности.
Сына — в президенты
Стареющий, но стремившийся не поддаваться годам глава клана использовал каждую возможность для высказываний по стратегическим и внешнеполитическим вопросам. Он критиковал поспешную, с его точки зрения, демобилизацию американской армии сразу по окончании войны и в то же время считал, что США затрачивают слишком много средств на помощь европейским странам. В связи с этим он осудил план Маршалла — выдвинутый государственным секретарем и затем утвержденный президентом Трумэном и конгрессом план оказания крупной экономической помощи странам Европы, пострадавшим от Второй мировой войны.
Редакторы наиболее популярных и влиятельных газет и журналов теперь редко обращались к Кеннеди. Публиковался он, и то нечасто, главным образом в наиболее консервативных изданиях. В мае 1947 года появилась его статья в издаваемой Хёрстом газете «Нью-Йорк джорнэл-америкэн». Автор пытался убедить читателей, что США лучше всего могут помочь странам, которым угрожает коммунизм, сконцентрировав основное внимание на собственном процветании. Он декларировал: «Внутренние опасности для меня значительно более реальны. В частности, я считаю опасной общественную политику, которая безрассудно влечет за собой заграничные расходы, отягощающие налоговую систему, и ничего не предпринимает, чтобы облегчить налоговое обложение на родине» {291} .
К политическим суждениям Кеннеди не очень прислушивались. Либеральная пресса реагировала на его выступления редко, подчас высокомерно-поучающим тоном оценивая его взгляды как пережитки давно вышедшего из употребления изоляционизма. Восходящая звезда политологии и исторической науки, гарвардский профессор Артур Шлезингер, будущий советник и историк президента Джона Кеннеди и его брата Роберта, писал с немалым презрением, скорее экстраполируя взгляды Кеннеди на то, к чему они могут привести, нежели давая им прямую оценку: «Подчас бизнес выходит за пределы политической некомпетентности… Этот дуайен американского капитализма Джозеф Кеннеди недавно доказывал, что Соединенные Штаты не должны сопротивляться распространению коммунизма. Более того, они должны позволить коммунизму пройти проверку за пределами Советского Союза, если таковой окажется судьба некоторых народов» {292} . Откуда Шлезингер взял такого рода высказывания Джозефа, нам неведомо, но, по всей видимости, нечто подобное тот где-то произнес. В данном случае важно не само высказывание Кеннеди-старшего, а отношение к этой личности со стороны либерального профессора.
Тем не менее масса знакомств в политическом и деловом мире позволяла Джозефу Кеннеди время от времени вмешиваться в текущие политические дела, главным образом когда это касалось карьеры его сыновей.
В конце 1950-х годов общая сумма капиталов Кеннеди оценивалась от 200 до 400 миллионов долларов, хотя Джозеф утверждал, что она завышена {293} . Правда, он не находился в списке крупнейших американских бизнесменов. Его состояние было значительно ниже, чем богатства Рокфеллеров, Меллонов, Морганов, Дюпонов. Но политическое его влияние, пожалуй, вполне могло сравниться с весом этих крупнейших воротил делового мира, по крайней мере в первые послевоенные годы.
Свою значительную энергию, жизненный опыт, крупные финансовые средства, которыми он владел, Кеннеди-отец направил на поддержку карьеры своих сыновей, прежде всего Джона, который стал старшим в своем поколении после гибели Джозефа-младшего в небе над Англией (о чем мы расскажем ниже).
В этом, однако, не было особой необходимости, так как в 1950-е годы Джон зарекомендовал себя вполне самостоятельным политиком, приобретавшим всё большую известность в Соединенных Штатах Америки. Более того, его разногласия с отцом стали настолько серьезными, что простое сравнение с Джозефом-старшим, не говоря о вмешательстве главы клана Кеннеди в его политические дела, было вредно для карьерных планов и действий Джона. «Отец — финансовый гений, это правда, — как-то сказал Джон репортерам. — Но политика — это совершенно другое дело» {294} .
Это было действительно так. Неловкость Джозефа Кеннеди в политике проявилась и в том, что он, толком не разобравшись, поддержал пресловутого сенатора Джозефа Маккарти, правда тогда, когда тот еще не лишился своего влияния, когда одно имя этого человека заставляло содрогаться тех, кому были дороги идеалы американской демократии.
Кратко напомним, что собой представлял этот деятель и что такое «маккартизм» как политическое явление. Джозеф Маккарти был сенатором от штата Висконсин. Избранный в 1946 году, он оставался в полной тени до 1950 года, когда его имя стало скандально известным. Именно тогда, будучи карьеристом и интриганом, он воспользовался внешнеполитическими неудачами США (создание советского атомного оружия, победа коммунистов в Китае, разоблачение нескольких шпионов СССР), чтобы обвинить Государственный департамент в том, что там служат 205 (сенатор «точно подсчитал», но никогда не назвал ни одного имени!) членов компартии, что государственному секретарю Дину Ачесону это отлично известно, но он не предпринимает никаких мер, то есть также служит коммунистам. В 1952 году Маккарти возглавил новый сенатский подкомитет по расследованию, который теперь стал обвинять «в коммунизме» авторитетных деятелей Голливуда, сотрудников ряда министерств, а в конце концов даже высших должностных лиц Пентагона и администрации президента. Это переполнило чашу терпения президента Дуайта Эйзенхауэра. Именно он поставил вопрос о недоверии злокозненному законодателю, которое и было вынесено сенатом в декабре 1954 года.
Это был конец карьеры самого Маккарти и начало конца «маккартизма», «охоты на ведьм», то есть обвинений в приверженности коммунизму тех, кто сам был рьяным врагом коммунистической идеологии, но придерживался либеральных взглядов и энергично выступал против консервативно-традиционалистских установок {295} . Сам Маккарти умер через три года от алкоголизма.
Вот именно с этим деятелем Джозеф Кеннеди установил непродолжительную, но довольно дружескую связь. Когда Маккарти был избран сенатором, Кеннеди обратил внимание, что этот член конгресса может стать ему полезным, так как он был по происхождению ирландцем и придерживался католической веры. К тому же Джозефу импонировали его консервативные взгляды.
Маккарти стали приглашать на выходные дни в Хайаннис-Порт. Некоторое время сенатор ухаживал за дочерьми Кеннеди — вначале за Юнис, а затем переключился на Патрицию. Из этого ничего, однако, не получилось. Скорее всего, девушек быстро оттолкнули низкая образованность, грубость и неотесанность этого человека.
Когда в 1950 году Маккарти обнародовал свои сенсационные «разоблачения», Кеннеди демонстративно передал в его фонд несколько тысяч долларов (точная сумма не называлась) и объявил о своей убежденности в справедливости обвинений. Во время вторичной кампании Маккарти по выборам в сенат в 1952 году Кеннеди активно его поддержал {296} .
Еще через год в знак благодарности сенатор взял на работу в свой подкомитет сына Джозефа 27-летнего Роберта. Джон Кеннеди, ставший конгрессменом, относился к Маккарти довольно осторожно.
Джозеф Кеннеди отлично понимал, что его репутация в Демократической партии и особенно среди деятелей ее либерального крыла была невысокой. Поэтому с полного одобрения сына и его избирательного штаба он не только не вмешивался в ход президентской кампании 1960 года, но обрек себя на добровольное заточение. Он отвергал приглашения на публичные мероприятия, а однажды в порыве откровенности даже рассказал кому-то из знакомых о своей боязни произнести на людях что-то такое, что могло бы повредить Джону {297} .
Репортеры поговаривали, что Джозеф Кеннеди замолчал, словно сквозь землю провалился. А кто-то из них даже придумал куплет, который потом не раз повторяли:
Jack and Bob will run the show While Ted's in charge of hiding Joe. (Шоу Джека с Бобом будет первый класс, Если Тед укроет Джо от чуждых глаз.) [24]С таким поведением супруга вполне была согласна и Роза, мать кандидата в президенты, обычно не вмешивавшаяся в политические дела. Она говорила, и ее слова проникли в прессу, что «для Джека сейчас будет лучше, если его отец постоит в стороне», добавляя, впрочем, тут же, что Джозеф занимается делами «на свой манер» {298} .
24
Пер. Л. Шустера.