Клан Кеннеди
Шрифт:
В отношении старшего сына родители дали согласие на то, чтобы он по завершении первой ступени высшего образования перед поступлением в Школу права Гарвардского университета взял годичный академический отпуск дляпоездки по европейским странам. Предполагалось, что это будет длительный вояж, значительно более продолжительный, чем тот, который предпринял Джон. Джозеф-старший полагал, что, увидев старый мир своими глазами, Джо сможет лучше подготовиться к политической карьере, о которой он уже всерьез задумывался. Отец договорился, чтобы сына назначили на второразрядный пост дипломатического курьера в американском посольстве в Париже, с тем чтобы он мог посещать европейские столицы. Между прочим, в самом этом факте проявилась ментальность всех членов семьи — если можно сэкономить
Третий рейх не произвел на Джо-младшего глубокого впечатления. Во всяком случае, никаких восторгов по поводу нацистской власти он, в отличие от отца, в регулярных письмах родным не высказывал. Впрочем, подробные письма и из Мадрида, где также побывал Кеннеди-сын как раз во время осады города мятежниками, внешне носили описательный характер. Однако между строк читалось, что сдержанные симпатии наблюдателя, как и младшего брата, побывавшего в Испании годом ранее, были на стороне республиканцев {247} .
По возвращении на родину Джозеф-младший стал учиться, как это и предполагалось, в Школе права Гарвардского университета, где намеревался завершить вторую ступень высшего образования. Одновременно он занимался и политической деятельностью.
25-летний студент был включен в делегацию штата Массачусетс на съезд Демократической партии, намеченный к проведению в Чикаго. Демократические боссы Бостона полагали, что внук бывшего мэра Фицджералда и сын нынешнего посла в Великобритании будет достойным представителем молодой генерации демократов на национальном съезде, которому предстояло определить кандидата в президенты.
Так как Рузвельт буквально до последнего момента скрывал, что собирается выдвинуть свою кандидатуру в третий раз, перед съездом шли острые дебаты по поводу того, кого следует поддержать. Джозеф склонился к кандидатуре Джеймса Фарли.
Прошедший в политике путь от руководства низовой парторганизацией демократов до председательства в ассамблее штата Нью-Йорк, а затем в 1932 году став членом политического штаба Рузвельта, Фарли был мастером на все руки. Он умел развязывать сложные политические узлы, которые, казалось, можно было только разорвать, был неплохо знаком с бизнесом, отличался личной скромностью — не пил, не курил, посещал каждую воскресную церковную службу. С 1933 года Фарли был генеральным почтмейстером США, то есть министром почты и телеграфа. Однако в сентябре 1940 года он покинул правительство, намереваясь побороться за пост президента.
За Фарли высказалось руководство массачусетской делегации. Впрочем, императивного мандата (то есть обязанности голосовать за определенное лицо) делегаты не имели. Джозеф-младший поддержал Фарли, будучи убежденным, что Рузвельт не выдвинет свою кандидатуру, и вообще полагая, что одно лицо в президентском кресле 12 лет подряд неприемлемо для американской демократии.
Он был в принципе прав.
Действительно, восьмилетний период пребывания у власти достаточен даже для самого талантливого администратора в демократическом обществе. Он испытывает нервное перенапряжение, невольно устает от власти, начинает повторяться, надоедает избирателям; растут его эгоизм и нетерпимость. А отсюда недалеко и до стремления к авторитарному правлению. Но в 1940 году сложилась особая ситуация. Можно полагать, что при всех существовавших у Рузвельта и усиливавшихся теперь недостатках лучшего руководителя для США в это чрезвычайное время не было.
В начале лета Рузвельт выступил с сенсационным заявлением: если народ этого захочет, он не сможет уклониться от выполнения своего долга. Господь, по его словам, сделает свой выбор, и воля Его проявится на партийном съезде. Это было весьма откровенное притязание на переизбрание, которое оставляло однопартийцам весьма слабые шансы на выдвижение других кандидатур.
Съезд демократов проходил 15—18 июля. Ситуация сразу же прояснилась. После открытия
Точно так же поступили все делегаты, кроме нескольких человек, причем самым упорным оказался Джо Кеннеди. Вновь и вновь к нему обращались старшие политики, уговаривая прекратить упрямое поведение, перестать поддерживать кандидата, обреченного на поражение. Но все усилия были тщетны. «Я дал слово голосовать за Фарли и не отступлю», — повторял Джо. Тогда на переговоры отправился журналист Артур Крок, друг отца. Крок объяснял, что Фарли поймет его изменившуюся позицию и освободит от данного слова, если Джо к нему обратится. «Я не буду его спрашивать», — вновь отвечал упрямец {248} . На этом он стоял до конца. В результате Рузвельт получил 946,5 голоса (некоторые делегаты имели только полголоса), Фарли — 72,5, остальные кандидаты в совокупности — 70,5. Среди голосовавших за Фарли был Джозеф Кеннеди-младший. На съезде демократов он проявил свой независимый и упрямый характер. В принципиальных политических делах у него обнаруживалась всё большая самостоятельность.
Джозеф проявлял силу характера и жесткость буквально во всем. В изданном через несколько лет сборнике его памяти самым юным автором оказался двенадцатилетний младший брат Эдвард. Он рассказал, как вместе с Джозефом как-то пытался завоевать приз на парусных гонках. Эдвард допустил ошибку, задумался на долю минуты и не успел выполнить команду брата. Тогда тот схватил ребенка за шиворот и окунул в ледяную воду с головой. «У Джо был только один недостаток, — завершал этот фрагмент наивный Эдвард. — Он легко, как видно, приходил в ярость во время спортивных состязаний» {249} .
После выборов 1940 года, в тот период, когда США постепенно вовлекались во Вторую мировую войну, не становясь пока еще воюющей державой, Джозеф-младший, продолжая учиться в Школе права Гарвардского университета, на некоторое время сблизился с изоляционистами. Неверно было бы полагать, что это произошло под прямым влиянием отца — к этому времени Джо стал не только физически зрелым молодым человеком, он научился, как мы увидели, самостоятельно мыслить, проявлял твердость в своем политическом выборе. Так что речь скорее может идти о временном совпадении взглядов сына и отца. В университете Джо участвовал в нескольких организациях, которые выступали за невмешательство США в европейские дела. Он выступал на собраниях, аргументируя свой тезис, что США выгоднее торговать с континентальной Европой, даже если она оккупирована нацистами (сам факт оккупации молодой юрист не одобрял, но как бы мирился с ним), чем помогать Великобритании {250} .
Несмотря на некоторые политические расхождения со старшим сыном, Джозеф-старший решил, что опыт европейских поездок был для отпрыска полезен и что второй сын Джон должен этому примеру последовать.
В августе 1938 года состоялась вторая поездка Джона Кеннеди в Европу. Вояж был чисто развлекательным. Особых впечатлений Джек не получил. Зато третье и последнее довоенное путешествие в Старом Свете было продолжительным и содержательным. Чтобы провести время в Европе с пользой, без спешки, и увидеть как можно больше, были предприняты две «инициативы». Во-первых, Джон взял отпуск на один семестр в университете, высвободив первую половину 1939 года. Во-вторых, он получил по просьбе отца и с разрешения Госдепартамента неоплачиваемую должность секретаря американского посольства в Лондоне, что позволяло ездить с дипломатическим паспортом. Хотя это была самая низшая и временная позиция — что-то вроде мальчика-слуги в офисе, — Джон оценил представившуюся возможность как «великолепное вступление» в общественную жизнь {251} .