Клан Кречета
Шрифт:
– Пожалуйста, не упоминай о том, что он мой отец. Если кто-нибудь услышит...
– Если кто-нибудь услышит, то не обратит на это внимания или не поверит. Твой отец сам отнесся бы к этой информации не более чем с любопытством. Тебе не нужно прилагать каких-то усилий, чтобы поразить его сообщением о том, что ты его дочь. Порази его тем, что ты хороший воин. А теперь заткнись! У меня много работы.
И, как ей приказали, Диана немедленно замолчала.
За несколько следующих дней Джоанна установила столько жестких правил, касавшихся почти всех сторон жизни воинов, что доносившееся из бараков недовольное ворчание, казалось, стало неотъемлемой частью ночной симфонии Мадда.
Но эти драконовские
Строевые упражнения на боевых роботах стали настоящим триумфом.
Для начала она произнесла долгую, насыщенную яростью речь о том, что многие воины забыли свое место в клане и что клану следует позаботиться о восстановлении этого пробела в их памяти.
– Индивидуальность – вот ваше проклятье, вонючки! – орала она.
К этому времени, если Джоанна по какой-нибудь причине повышала голос, воины становились удивительно покорными.
– Вы знаете, кто считает поощрение индивидуальности превыше всего? Воины Внутренней Сферы, вот кто! Они ослабляют себя как раз этим, словно дегенераты. Это интриганы, поскольку занимаются порочным трюкачеством. Они верят в личную славу. У них ценятся герои. А вы знаете, что происходит потом? Эти воины теряют желание идти на необходимый риск, который может подвергнуть опасности их собственные жизни, потому что они начали считать проблемы личного существования важнее, чем цель, за которую надо сражаться. Герои такого сорта отделяются от других и пытаются защитить свою репутацию от малейших пятен. Им удобнее продержаться сзади, предоставив возможность драться кому-то другому. Вдруг – щелк! – и большая часть героев оказывается в тылу, а не на фронте. И вы все хотите быть героями такого сорта? Нет? Но каждый из вас, кажется, уже развил личный стиль, личные выкрутасы и личный идиотизм. Однако у нас не существует различий или индивидуальностей, есть только клановый образ жизни. Или вы забыли, как шла наша жизнь с того самого момента, как мы покинули железную матку? Этот образ жизни должен быть нашим маяком. В этой войне с Внутренней Сферой верх должны брать кланы, а не индивидуальности. Каждый раз, когда мы уничтожаем вражеский боевой робот, мы делаем это для клана, а не для личной славы. Тот, кто не желает умирать за клан, не является настоящим воином. Вы, отбросы, превратили себя в индивидуальности, но я намереваюсь опять сделать из вас клановых воинов. Вы желаете быть клановыми воинами?
– Сайла!
– А-а, я так и думала. Тогда подберите ваши жирные задницы и делайте так, как я вам говорю. В точности так, как я говорю.
Если немногие упорные воины все еще и сопротивлялись Джоанне, другие в своем большинстве уступили и стали послушны, как овцы в загоне. Скоро Соколиная Стража действовала с отличной точностью и слаженностью. Но Джоанна настаивала на большем и добивалась своего. А чего не могла добиться Джоанна, того добивалась Диана. Обе воительницы сначала буквально растоптали собранную из хлама новую Соколиную Стражу, а затем воскресили и восстановили ее силы. Это было как раз в точности то, что и приказал им обеим Эйден Прайд.
Однажды Джоанна вошла в кабинет Эйдена.
– Подойди к окну, полковник, –
Выглянув в окно, он увидел на поле всю Соколиную Стражу, всех водителей в боевых роботах, всех элементалов в военных доспехах. На недавно собранной платформе стояла Диана. По сигналу Джоанны она сделала жест собравшимся подразделениям.
Почти единым точным движением все боевые роботы подняли левую «руку» на уровень «груди». Затем подняли правую, но выше, установив ее под другим углом. Затем синхронно опустили «руки».
По следующему сигналу Дианы каждый боевой робот наклонил свой «торс» вправо, затем все машины одновременно остановились. И мгновение продержавшись в этом положении, все они одновременно вернулись в вертикальную позицию.
Это было только лишь началом строевого упражнения, которое почти целый час выполняли то боевые роботы, то элементалы. Затем подразделения перегруппировались в походные колонны и строем покинули поле.
Эйден, которого это зрелище просто ошеломило, наконец повернулся к Джоанне и произнес:
– Я поражен. Но во имя Керенского, что же там все-таки происходит?
– Ну, с одной стороны, ты только что был свидетелем первого общего строевого упражнения. С другой – ты увидел мою работу. Теперь ты можешь быть уверенным в Соколиной Страже. Она, конечно, все еще компания престарелых и эксцентричных воинов, но теперь Соколиная Стража стала настоящей боевой частью, сэр.
– Я видел твою работу за последние две недели. Я всегда знал, что задание ты выполнишь успешно. И вовремя, как оказалось. Нам отдан приказ через два дня отправляться на Токайдо. Я высоко оцениваю то, что ты сделала, звеньевой Джоанна.
И, как обычно, Эйден не мог с точностью понять, о чем она думает. Она, вероятно, ненавидит его так же сильно, как и раньше.
– Когда ты все это начинала, – сказал он, – ты не задумывалась о моем плане. Что скажешь теперь?
– План был рискованным, но сработал.
– Благодарю тебя, звеньевой.
– Это тоже справедливо.
21
В начале ночи, когда Соколиная Стража должна была высадиться на плато Презно планеты Токайдо, в шаттле «Хищник» прибыл Каэль Першоу. Этой ночью он посетил несколько шаттлов и произвел своей негнущейся рукой и черной полумаской огромное впечатление на воинов Соколиной Стражи. Позже они назовут его токайдским призраком.
Но этой ночью Першоу, как никогда, был наделен жизненной энергией. Когда он говорил, его голос звучал возбужденно. Он оживленно ходил, как-то преодолевая хромоту, и блеск нетерпеливого ожидания светился в его единственном здоровом глазу. Никогда раньше в своей жизни Каэль Першоу так не выглядел, и даже те, кто хорошо его знал, усматривали в этом состоянии представителя Хана Чистоу что-то сверхъестественное.
К ним относился и Эйден Прайд.
Эйден был рад, что находился в сидячем положении, иначе у него подкосились бы ноги, когда Першоу шагнул в тесную каюту полковника. Эйден как раз пребывал в глубоком размышлении о том, что сказать воинам Соколиной Стражи перед тем, как их бросят в бой. Никто не доложил ему о том, что Першоу появился на борту шаттла.
– Ты достоин похвалы, Эйден Прайд, – сказал Першоу после того, как они обменялись приветствиями.
Он стоял как раз в дверном проеме, и вошедшего освещала лишь стоявшая на столе Эйдена лампа. Неуловимая игра света и тени только усиливала жуткое впечатление от внешности Першоу. Резко выделялись шрамы, в бороздах которых лежала тьма, полумаска превратилась в темную дыру на лице. Казалось, что здоровый глаз висит в белесом тумане. Эйден, на которого сильно подействовала мысль о сверхъестественности Першоу, почувствовал, как по спине пробежала дрожь.