Клан Мамонта
Шрифт:
Глава 8. Уходимцы
Около убежища никого не было. Кругом чистота, порядок, и ни души. В кострище лежат параллельно вплотную друг к другу два толстых ствола - долгоиграющий костёр высовывает между ними язычки своего короткого пламени. В котле-бассейне непонятная мутная жижа, а решётка, закрывающая вход, подпёрта снаружи несколькими палочками.
– Видишь, дома нет никто!
– пробормотал вождь свалившего куда-то клана и принялся подвешивать добычу - несколько верб, слишком толстых, они при строительстве оставили нетронутыми, убрав только нижние мешающие ходить ветви. Вот на одной из них и повисла туша.
Нет, раньше ничего подобного Веник не делал, но всё когда-то бывает в первый раз. А про то, что так делают, где-то видел. Или в ужастике, или не в кино, а в книжке какой-то поминалось. Но попытаться снять шкуру нужно обязательно. И выдать Шаку вознаграждение - сегодняшняя добыча - это же его заслуга.
***
Начал работу ещё до полудня. Или около того. А закончил уже под вечер - солнце сильно ушло к западу и приблизилось к вершине... ну есть одна приметная в том направлении - по ней можно время засекать. То есть правее светило, или левее. Если правее - значит вечер.
Ребята появились со стороны брода. Сразу обратил внимание на то, что Лариска уже без костыля, но группа равняет шаг на её неспешную походку. Увидели вожака, построились в шеренгу, хотя и без щитов.
– Товарищ вождь. За время вашего отсутствия проведена приборка территории и выстроено отхожее место. Также, на месте нашего появления здесь - возведён монумент с памятной надписью, - доложил Саня.
– Ладно, - кивнул Веник.
– Взыскание с тебя снимается. Люб! Ты оленинки пожаришь?
– Непременно, Шеф!
***
Ужин получился поистине царским. Оленина, нарезанная настоящим ножом тонкими пластинками, была отбита колотушкой и пожарена в собственном соку на плоском камне - его удачно разместили в горне и хорошо прогрели. Ели без поспешности не оттого, что были не голодны, а из-за скромности порций - вожак категорически не велел перекармливать "личный состав". Так и сказал - не от пуза, но досыта. Спешить за едой тоже запретил, потому что сигнал из желудка до мозгов доходит только через двадцать минут. Короче, чтобы жевали долго, а не растягивали себе животы, наваливая в них со страшной скоростью, сколько войдёт.
– Что за муть у нас в котле?
– спросил он неторопливо, после того, как пересказал свой разговор с Петей и живописал заслуги шакала.
– Это я недосмотрела, - смиренно потупя очи призналась Лариска.
– Уложила на край котла фанерку... то есть пластину коры, чтобы удобнее было складывать золу из горна. А она возьми и провались. То есть - сломайся. Кора. Ну, зола туда и ухнула. Надо бы вычерпать, конечно, но жалко грязнить нашу единственную посудину, - показала на берестяной цилиндр с каменным дном.
– Галь! Ты бересту шить умеешь?
– Не знаю. Я никогда не пробовала. Ой, я не хотела шутить, - Галочка, как всегда смутилась, когда раздались смешки. Но закрывать лицо ладошками не стала, а только втянула в плечи голову.
Котёл-бассейн никто и не попытается опрокидывать, потому что он сложен из глыб полевого шпата, оплывших от жара и случайным образом слипшихся. Вплавлены в стены и другие "случайные" камни", вид которых никому не известен. Так что опрокидывать этот "сосуд" никто не станет. Потому что или не хватит сил, или вся конструкция поломается. То есть - остаётся только вычерпывать. Причём - пригоршнями. Но не девочку же заставлять погружать свои ладошки в эту бяку, хоть и виновата именно она. А парни - так они тут ни при чём.
Кто остаётся? Правильно, вождь. Да и, в конце концов, это ведь не отрава какая, не кислота и не едкая щёлочь - просто неприятная на вид грязная вода с отвратительно пеной сверху. Вот Веник и принялся за работу, выплёскивая пригоршню за пригоршней подальше от кострища.
– Уй-ю!
– воскликнул он, когда уже половину вычерпал.
– Все ко мне! Смотрите, как руки отмылись! И без всякого мыла. Если кто-то желает - попробуйте.
Первыми подошли девочки и недоверчиво опустили в раствор пальчики:
– Наощупь мылкая, - первой "распробовала" Галочка.
– И да, отъедает, - согласилась Любаша.
– Отъёдает?
– обрадовался Саня.
– Пустите меня, а то не знаю, как еловую смолу смыть с ладоней.
– Лучше будет водичку для этого подогреть и поработать мочалочкой, - обнародовал свою мысль Димка, укладывая на костёр пару "подогревательных" камней.
– Вспомнила! Когда я драила котлы песочком, то добавляла к нему золы - так меня мама научила. Жир намного легче отскабливается, если с золой.
– Погодите! А, может быть это и есть щёлок? Ну, про который в книжках поминают что им раньше мылись, когда ещё мыло не изобрели?
– высказала мысль Лариска.
– Только нигде не объясняется, что это такое и как его делают?
– Тебя что, в Гугле забанили?
– фыркнул Вячик.
– Зачем ей Гугл?
– ухмыльнулся Веник.
– Она и сама сумела всё правильно сделать. Опытным путём. Короче! Нужен ещё один котёл из этого, полевого шпата. Камни отбирает Галка, Саня и Дима доставляют, складывают и проводят обжиг. Срок готовности - завтра. К дутью и подаче топлива привлекать всех. А теперь все готовятся баиньки. Ну, или у кого там что...
– несколько убавил он напора. Не стоит пережимать со всякой уставной атрибутикой.
***
Балаган строился на шестерых, так что ввосьмером в нём тесновато. Даже теперь, когда вместо неопрятной кучи камыша, брошенной поверх торопливо уложенных палок, лежат плотные камышовые циновки, раскатанные на настиле из старательно пригнанных кое-где поструганных или выровненных гранитным рашпилем жердей. Почти пол, хотя и щелястый.
Ночевать в решётчатом убежище желающих нет - ночью прохладно, да и комарики жучат. А под прикрытием сплошной коры приходится укладываться поперёк, причём места на рыло остаётся сантиметров по сорок ширины. Но так теплее. Тем более что у самого лаза в "беседку" горит костёр - над ним даже пристроена крыша. И над укладкой коротко наломанного хвороста прилажен хиленький навес. Сегдня Шак очень настойчиво просился с людьми, и Веник согласился впустить это создание. Не в балаган, конечно, только на дрова.