Клан новых амазонок
Шрифт:
– В каком смысле, помочь?
– Вы знаете его проблемы с дочерью. Кажется, он собирается удалить ее из своей компании.
Вейдеманис и Резунов ошеломленно посмотрели на Дронго.
– Откуда вам это известно? – поинтересовалась она уже несколько другим тоном.
– Известно. Именно поэтому и хочу срочно с вами встретиться.
– Ладно, приезжайте. А откуда вы… Хотя ладно. Приедете – поговорим. Когда вы у меня будете?
– Минут через тридцать или сорок.
– Код на дверях «двести тридцать четыре», – сообщила она. – Я буду вас ждать.
Дронго убрал
– Вы еще и опасный человек, – заметил Резунов. – Оказывается, вы умеете лгать. С вашими талантами – это очень грозное оружие.
Глава 8
В квартиру к Гальцевой он поднимался один. Это был каменный монолитный дом, построенный еще в советское время. Здесь не было консьержек или мраморных полов, но в подъезде было достаточно чисто, а дверь была заперта на кодовый замок. Можно сказать, что в таких домах проживали не самые бедные люди, хотя и не самые богатые. Он поднялся на пятый этаж, позвонил в дверь. Виолетта тут же открыла ему. Она была в светлом платье – очевидно, успела переодеться перед приходом гостя и даже навести некоторый макияж. За этот месяц она несколько изменилась. Щеки провисли, лицо расплылось, фигура становилась все более и более бесформенной.
В трехкомнатной квартире было довольно много вещей. Один шкаф даже находился в коридоре. Они прошли в гостиную, устроились за столом.
– У меня беспорядок, – сообщила Виолетта, – сами видите, как мы живем. Втроем ютимся в этой квартирке. Я живу с двумя детьми. У нас с дочерью одна спальня на двоих, а маленькую комнату мы отдали нашему мальчику. Но сейчас их нет дома.
Три большие светлые комнаты, просторный коридор и четырнадцатиметровую кухню трудно было назвать небольшой квартиркой. Но, если сравнивать с жилищем ее подруги Киры или с квартирой Терезы, возможно, Виолетта была и права.
– Я вас вспомнила, – сказала хозяйка. – Вы действительно были в резиденции турецкого посла. Мы тогда еще с Кирой обратили на вас внимание. Вы очень выделялись своим внешним видом. Шикарный костюм на такой атлетической фигуре… С вашим ростом и внешними данными нужно сниматься в кино.
– Боюсь, меня туда уже не возьмут. Слишком поздно, – улыбнулся Дронго.
– Что вам от меня нужно? Только сначала сообщите, откуда вы узнали насчет Ольги? Неужели действительно Николай Герасимович хочет выставить эту дрянь из своей компании? Давно пора, она ему только мешает! И вообще, как можно держать собственную дочь вице-президентом компании? Что могут подумать остальные?
– Но он владеет контрольным пакетом, значит, это его компания, и он может делать все, что захочет. Даже сделать ее президентом вместо себя.
– Кончится тем, что она займет его место, – кивнула Виолетта. – Я всегда подозревала, что она его не очень любит. Он ей нужен только как трамплин к овладению компании.
– Но ведь она – его дочь!
– От первой жены, которую он терпеть не мог. Не понимаю, почему он вообще взял ее в свою компанию? Обычно мужчины не хотят видеть своих детей от нелюбимых женщин, а эта дрянь сумела добиться его любви и расположения. В тридцать пять стала любящей дочерью… У нас с ней небольшая разница в годах. Но вы бы видели, как она держится, как одевается – словно девочка на выданье.
– По нашим данным, он собирается ее выставить, – продолжал блефовать Дронго, понимая, как приятно слышать эти слова его собеседнице.
– И правильно сделает, – кивнула она. – Какие у вас ко мне вопросы?
– Насчет убийства Пашкова. Вы ведь там были?
– Конечно, была. Бедный Всеволод, такое несчастье!
– Кто предложил провести там новогодний праздник?
– По-моему, сам Пашков. Он звонил Николаю Герасимовичу, и тот согласился. Ведь Новый год он справлял со своей дочерью и внучками без меня. А этот решил отметить в моей компании, такая своеобразная компенсация.
– И вы были в своей спальне, когда в соседней комнате убивали Пашкова?
– Наша комната была соседней, – согласилась Виолетта. – Но когда его убивали, я точно не знаю.
– Почему? Ведь его крик и шум борьбы вы должны были услышать.
– Должны. Но ничего не слышали.
– Можете объяснить, почему?
– Не знаю. Николай Герасимович был очень уставшим. Он решил немного полежать, отдохнуть. Я выключила телевизор, и он лег в постель. Я читала журнал, когда услышала какую-то возню.
– В восемь часов?
– Немного раньше. А может, и в восемь, я на часы не смотрела. Но потом ушла в ванную, наложить маску на лицо. И уже через двадцать или двадцать пять минут услышала какой-то крик, но не придала ему никакого значения. Николай Герасимович тоже услышал, открыл глаза и недовольно сказал, что наши соседи не умеют себя вести. Потом кто-то пробежал мимо нашей двери, раздались крики, какой-то шум. Царедворцев сказал, что нужно выйти и посмотреть, но я его успокоила, ему нужно было отдохнуть, мы ведь собирались сидеть до полуночи. Когда он не высыпается, у него сахар поднимается до критического уровня. Ну а потом мы все-таки оделись и вышли.
– Кто там был?
– Почти все. Кира, оба наших певца, Турелин, Харазов с Терезой, Илона. Все там были, кроме мужа Илоны, он подошел немного попозже. Потом приехала милиция, следователи, прокуроры… Что было дальше, вы, наверное, и сами знаете.
– И вы больше ничего не слышали и не видели?
– Нет, конечно, иначе бы сразу вам рассказала. А кто именно сказал о том, что Царедворцев хочет удалить свою дочь из компании? Это надежный источник?
– Их отдел кадров, – продолжал врать Дронго. – Очевидно, они готовят документы на увольнение и поэтому знают обо всем заранее.
– Какой молодец! Неужели действительно решит избавиться от этой пиявки?
– Это его право… Какие отношения были у вашего друга с Пашковым?
– Нормальные. Деловые. А мы с Кирой вообще подружки уже много лет.
– Ей теперь будет сложно.
– Она девочка умненькая, сумеет выкрутиться. Не то что я, старая дура. Осталась одна в моем возрасте и в моем положении! Теперь моя жизнь должна зависеть от настроения этой дряни, его старшей дочери… Честное слово, если он ее выгонит, дела компании пойдут гораздо лучше.