Клан Пещерного Медведя
Шрифт:
Эйла, в тоске прижимая к себе сына, взглянула туда, куда смотрел вождь. «Я не отдам им своего ребенка, не отдам», – твердила она про себя. Из пещеры, прихрамывая, вышел Мог-ур. Вдруг он распахнул свою медвежью накидку, и она увидела расписанный охрой плетеный сосуд, который Мог-ур прижимал к себе искалеченной рукой. Эйла поняла, что это означает, и, зардевшись от радости, устремила на Брана недоверчивый вопросительный взгляд. Она все еще сомневалась, что это правда.
– Женщины могут лишь просить мужчин, – завершил свою речь вождь. – Мог-ур ждет, Эйла. Отныне твой сын принадлежит Клану, и он должен обрести имя.
Эйла
Имя! Об этом она не смела и мечтать. У нее не было времени гадать, какое имя Креб изберет для ее сына. Мог-ур совершил несколько ритуальных жестов, призывая себе в помощь духов-покровителей, потом опустил руку в сосуд и зачерпнул красной краски.
– Дарк, – во всеуслышание объявил он, перекрывая своим голосом вопли замерзшего и голодного ребенка. – Этот мальчик нарекается именем Дарк.
Мог-ур провел по лицу ребенка красную линию – от места соединения надбровных дуг до кончика крошечного носика. Свершив это, он вручил ребенка оторопевшей от радости матери.
– Дарк, – повторила Эйла, прижимая сына к груди и согревая его своим теплом. «Как герой древнего сказания. Креб вспомнил, что это моя любимая история», – с благодарностью подумала она.
Многие люди в Клане были удивлены, что Креб дал ребенку столь редкое имя. Хотя для мальчика, чья жизнь с рождения висела на волоске, извлеченное из глубин древности имя безрассудного смельчака, возможно, было самым подходящим.
– Дарк, – веско произнес Бран, словно закрепляя это имя за ребенком.
Эйла с признательностью взглянула на вождя, и ей показалось, она различила проблеск нежности на его суровом лице. Вдруг все вокруг расплылось. Напрасно Эйла пыталась сдержать слезы – ей пришлось низко опустить голову, чтобы скрыть их от окружающих. «Неужели это не сон? – вертелось у нее в голове. – Мой ребенок будет жить! Он обрел имя. Бран принял тебя в Клан, мой сын. Но может, я сама себе вообразила все это? – Она вспомнила причудливый серный колчедан, который нашла на горном лугу. – Да, то было знамение, теперь это ясно. Великий Пещерный Лев, ты вновь послал мне знамение». Из всех талисманов, хранящихся в заветном кожаном мешочке, необычный камень обрел для нее наибольшую ценность.
– Дарк, – услышала Эйла голос Изы и подняла голову. Глаза целительницы были сухи, но лицо ее сияло.
– Дарк, – вслух повторила Уба и добавила жестами: – Я так рада, так рада!
– Дарк. – На этот раз имя прозвучало презрительно. Эйла увидела, как над ней мелькнуло злобное лицо Бруда.
Внезапно она припомнила свою невероятную догадку о том, что ребенка внутри женщины зачинает мужская плоть. Неужели рождением сына она обязана Бруду? Мысль эта заставила Эйлу вздрогнуть. Она была слишком поглощена собственными переживаниями и не заметила ничего, что произошло между вождем и его преемником. Молодого охотника так и подмывало восстать против принятия в Клан увечного сына ненавистной ему женщины. Лишь суровый приказ вождя пресек его вспышку. С напряженной спиной и сжатыми кулаками Бруд удалился.
«Как Бран решился на это? – в исступлении спрашивал сам себя Бруд. Он скрылся
Глава 22
– Иза! Иза! Иди скорее сюда! Посмотри на Дарка! – Эйла схватила целительницу за руку и потащила в пещеру.
– Что случилось? – обеспокоенно спрашивала та. – Он опять подавился? Или поранился?
– Нет, нет, наоборот. Взгляни только! – гордо заявила Эйла, когда они оказались у очага Креба. – Он держит голову.
Мальчик лежал на животе, поглядывая на женщин большими темными глазами, которые уже утратили мутность, присущую глазам новорожденных, и обрели глубокий коричневый оттенок, свойственный людям Клана. Он с трудом удерживал на весу свою большую голову, наконец, она закачалась и опустилась на меховую подстилку. Тогда мальчик засунул в рот кулачок и принялся, причмокивая, сосать его, не обращая ни малейшего внимания на поднявшуюся вокруг суматоху.
– Если он уже сейчас держит голову, он совсем выровняется, когда подрастет, правда ведь? – с умоляющим видом спрашивала Эйла.
– Загадывать рано, Эйла, – откликнулась Иза. – Но это добрый знак.
К очагу, хромая, приблизился Креб. Судя по его рассеянному, отсутствующему виду, мысль его блуждала где-то далеко.
– Креб! – воскликнула Эйла, подбегая к старому шаману. – Дарк уже держит голову. Скажи ему, Иза.
Целительница кивнула.
– Гм! – пробурчал Креб. – Если мальчик так окреп, думаю, время настало.
– Для чего?
– Для ритуала Обретения Покровителя. Дарк еще слишком мал, но у меня уже было видение. Его покровитель пожелал открыться мне. Нет причин откладывать ритуал. Потом все будут слишком заняты сборами в дорогу. А ритуал надо справить до Великого Сходбища. Дарку нельзя отправляться в путь, не имея покровителя, иначе с ним может случиться несчастье. – Мог-ур взглянул на целительницу, и на ум ему пришло какое-то важное соображение. – Иза, у тебя достаточно корней для таинства? – спросил он. – Не знаю, сколько Кланов прибудет на Сходбище. В прошлый раз один Клан собирался перебраться в другую пещеру, дальше на восток. Им будет труднее добраться. Старый Мог-ур Клана был против, но вождь хотел найти другое жилище. Непременно запасись корнями.
– Я не пойду на Великое Сходбище, Креб, – печально заметила Иза. – Такой дальний путь мне не по силам. Мне придется остаться здесь.
«Напрасно я завел этот разговор, – упрекнул себя Креб, пристально взглянув на исхудавшую, ссохшуюся, почти совершенно седую целительницу. – Изе и в самом деле не добраться в такую даль. Как я раньше об этом не подумал? Она слишком слаба. Этой осенью все были готовы к тому, что она оставит нас. Не знаю, как Эйле удалось ее вытащить. Что же делать теперь? Только целительницам из рода Изы известен секрет чудодейственного напитка. Уба слишком молода. Напиток должна готовить взрослая женщина. Эйла! Что, если доверить это Эйле? Ведь вскоре она, так или иначе, будет целительницей!»