Клан Пещерного Медведя
Шрифт:
Что же случилось с Дарком и теми, кто ушел с ним? Одни говорят, что эти люди стали добычей волков и львов, другие утверждают, что они нашли себе пристанище на дне глубоких вод. Третьи сказывают, что они достигли земли Солнца, но их посягательство на чужие земли привело небесное светило в ярость, и оно спустило на людей огненный шар, который их уничтожил. Отступники погибли, не оставив после себя никакого следа».
– Вот видишь, Ворн. – Эйла услышала, как Ага после легенды о Дарке в очередной раз наставляет своего сына. – Ты должен всегда слушать, что тебе говорят мать и Друк, а также Бран и Мог-ур. Нельзя покидать Клан, иначе можно погибнуть.
– Креб, – Эйла
– Верно, никто не видел, что он умер, но очень трудно охотиться, когда вас всего двое или трое. Если летом им и посчастливилось бы подстрелить несколько малых зверюшек, то без крупной добычи прожить зиму едва ли возможно. А до земли Солнца нужно идти не один год, а значит, пережить много зим. Тотемам тоже нужно жилище. Они даже могут покинуть бездомных людей. А кто хочет, чтобы его покинул тотем?
Эйла невольно схватилась за амулет.
– Но меня не покинул тотем, даже когда мне негде было жить.
– Потому что он тебя испытывал. И в конце концов он нашел для тебя жилище, ведь так? Пещерный Лев очень сильный тотем, Эйла. Он избрал тебя и, возможно, будет защищать всю жизнь, но тотему лучше, когда он живет в пещере. Если ты к нему обратишься, он тебе поможет. Он может подсказать тебе, как лучше поступить.
– А как я об этом узнаю, Креб? – спросила Эйла. – Я же никогда не видела Духа Пещерного Льва. Как понять, что тотем хочет что-то сказать?
– Увидеть ты его никогда не сможешь, потому что он часть твоего существа. И все же он говорит с тобой. Тебе только нужно научиться его понимать. Если ты решила что-то сделать, он тебе будет помогать в этом. Он подаст тебе знак, если ты сделаешь правильный выбор.
– Какой знак?
– Трудно сказать. Обычно это что-нибудь своеобразное. Возможно, это будет камень, которого ты прежде не видела, или корень особой формы, которая для тебя будет иметь особое значение. Тебе подскажут это ум и сердце, но не глаза и уши. Только ты сама в силах понять знак своего тотема, никто другой тебе не поможет в этом. Когда же тебе удастся найти знак тотема, положи его в свой амулет. Он принесет тебе удачу.
– А у тебя есть знаки тотема в амулете, Креб? – спросила девочка, поглядывая на пухлый мешочек, висящий на шее шамана. Ребенок на руках Эйлы начал ворочаться, и она передала его Изе.
– Да, – кивнул он, – например, зуб пещерного медведя, который был мне дан, когда я был еще помощником шамана. Не какой-то расколотый или выбитый из челюсти, а совершенно целый, без каких-либо признаков порчи зуб. Он лежал на камнях у самых моих ног. Это был знак Урсуса, что я сделал правильный выбор.
– А мой тотем подаст мне знак?
– Этого никто тебе не скажет. Возможно, когда ты будешь стоять перед важным выбором, ты об этом узнаешь сама. У тебя теперь есть амулет, поэтому твой тотем всегда сможет найти тебя. Старайся никогда не терять амулет, Эйла. Ты получила его в день, когда узнала свой тотем. В нем содержится частичка твоего духа, по которому он узнает тебя. Без него тотем после своего путешествия не найдет обратной дороги. Он потеряется и будет искать себе пристанище в мире духов. Если ты потеряешь амулет и не найдешь его вскоре, ты умрешь.
Сжимая маленький мешочек, висящий на шее, Эйла невольно содрогнулась. Но больше всего ее интересовало, когда ее тотем подаст ей знак.
– Как ты думаешь, был ли Дарку знак от тотема, когда он отправился искать землю Солнца?
– Этого никто не знает, Эйла. Это всего лишь легенда.
– Мне думается, что Дарк был
– Возможно, он был смелым, но очень глупым, – ответил Креб. – Он бросил Клан и землю предков и пустился в опасное путешествие. И ради чего? Только затем, чтобы найти что-то новое. Он не мог усидеть на месте. Кое-кто из молодых считает Дарка смелым, но с возрастом начинают думать иначе.
– Думаю, мне он нравится за то, что он не похож на других, – заявила Эйла. – Я люблю эту легенду больше всех.
Увидев, что женщины отправились готовить вечернюю еду, Эйла вскочила и поспешила за ними. Креб покачал ей вслед головой. Стоило ему подумать, что девочка осваивает жизнь Клана, как она тут же говорила или выкидывала нечто такое, что заставляло его лишний раз удивляться. Не то чтобы она делала что-то плохое или неположенное, просто она мыслила и поступала не так, как все. Легенда повествовала о том, как губительны всякие попытки свернуть с проторенной дороги, но Эйла восторгалась лишь историей о безрассудном юноше, жаждущем найти новые пути. «Удастся ли ей когда-нибудь избавиться от этих странных настроений? – спрашивал себя Креб и с восхищением добавлял: – Зато обучается она всему очень быстро».
К семи-восьми годам девочки Клана обычно осваивали все женские занятия. Многие к этому возрасту созревали как женщины и вскоре начинали семейную жизнь. С тех пор как Эйла попала в их Клан, прошло всего два года, а девочка за это время не только научилась искать пищу, но также обрабатывать и заготавливать ее для хранения. Она овладела и другими навыками, если не так хорошо, как старшие более опытные женщины, то, по крайней мере, лучше большинства молодых.
Она умела выделывать кожу, мастерить из шкур накидки, карманы и мешочки всякого назначения. Ловко вырезала ремни по спирали из цельной шкуры. Ее бечевки из звериного ворса, сухожилий, волокнистой коры или кореньев, в зависимости от надобности, были либо тугими и крепкими, либо тонкими и изящными. А корзины, подстилки и сети, сплетенные из травы, корней и коры, были просто загляденье. Ее умение изготовить грубый топорик или ловко расщепить кремень, превратив его в нож или скребок, поражало даже Друка. Эйла искусно вырезала чаши из дерева и полировала их до совершенства. Могла добывать огонь, вращая зажатую меж ладоней заостренную деревянную палку на небольшом куске дерева, пока тлеющие угли не разгорались. Гораздо проще эта утомительная трудная работа выполнялась вдвоем, поскольку было важно, чтобы заостренная палка давила на деревяшку с одинаковой силой. Но самое удивительное оказалось то, что Эйла каким-то чудом постигла целительское искусство Изы.
«Да, Иза была права, – подумал Креб. – Она всему научится, не имея памяти предков».
Эйла резала батат на куски и бросала их в висящий над костром кожаный горшок с кипящей водой. После того как она вырезала из сладких клубней все испорченное, от них почти ничего не осталось. В глубине пещеры, где находилась кладовая, было прохладно и сухо, тем не менее, овощи начали рано сохнуть и портиться. Несколько дней назад Эйла увидела у замерзшего ручья небольшую струйку воды – верный признак того, что лед вот-вот начнет трескаться, – и девочка невольно размечталась о весне. Она никак не могла дождаться, когда появится первая зелень, набухнут почки и когда, надрезав кору кленов, можно будет испить сладкого сока. Его собирали и долго варили в больших кожаных котелках до состояния сиропа или даже сахара. В готовом виде его сохраняли в березовых бочках. Береза тоже давала сок, но не столь сладкий, как клен.