Клан. Человеческий фактор
Шрифт:
— Фил, ну что ты вцепился в меня, как судебный пристав в злостного неплательщика? — с притворным возмущением вздохнула девчонка, хотя глаза ее смеялись. — Устала уже тебя тащить, толстый какой стал — домкратом не поднять. Избаловал тебя Ивашин, скоро летать разучишься — крылья не выдержат.
Мысленный ответ от фамильяра пришел сразу.
— Истина в том, что говорящий говорит о себе. Бесплатный фитнес, тебе полезно! — не остался в долгу крылатый хам.
— Давно надо было тебя на мантикора поменять! На любого! Какими богами и за какие грехи, спрашивается, ты послан на мою седую голову? Даже за Гранью нет от тебя покоя!
— Общеизвестно, что фамильяр является фрактальным подобием хозяина, отражением его рода и сущности, — процитировал
— И в кого ж тогда ты у меня такой…умный? — девушка усмехнулась. — Лучше скажи, что это за локация?
Они шли уже довольно долго, не чувствуя ни голода, ни усталости, ни удивления. Окружающий пейзаж не менялся, пространство было наполнено абсолютной, звенящей тишиной, солнце тоже застыло в золотистом небе, словно огромный жук в капле янтаря — в этом странном месте время остановилось.
— Одна из буферных зон, скорее всего… пограничье между мирами. Что, мать, заблудились? И куда ты завел нас, Сусанин-герой? — ехидно осведомился фамильяр, упершись лапками в гладкие черные бока.
— Откуда я знаю, сама здесь впервой, — в тон ему ответила девушка. — GPS-навигатор здесь еще бесполезнее, чем ты — на разгрузке цемента.
— Всего лишь предубеждение и еще один шаблон восприятия. — Неунывающий Фил передал мыслеобраз себя, выполняющего данные работы. Вид летящего по промзоне трудолюбивого представителя Крылатых Кошек, в спецовке, каске и с мешком цемента в лапках, развеселил обоих, но смутная тревога не отпускала. — Кира, ты слишком далеко зашла, может, все-таки вернешься? Пока еще не слишком поздно…
Туман медленно, но верно становился все гуще, из рваной полупрозрачной белесой дымки превращаясь в плотную стену. Глаза крылатого существа потемнели, загорелись темным огнем, взгляд сразу стал серьезным. Ощутив перемену не только в состоянии фамильяра, но и в окружающем пространстве, притихла и девчонка. Туман сгустился, поглотил оставшиеся золотистые лучи, и на пограничный мир опустились сумерки. Девушка остановилась перед плотной туманной завесой, повернулась к фамильяру и улыбнулась:
— Ты ошибаешься, уже слишком поздно. Возвращайся назад, дальше пойду одна — боюсь, упокоишься. Это приказ.
Фил прижался к хозяйке мягким пушистым тельцем, погладило ее крылом по голове, как ребенка.
— Хорошо, твоя Воля, хозяйка. Да будет так. Я буду скучать.
В глазах фамильяра плескалась боль.
— Я тоже. Береги семью, не оставляй Доминику. Прощай, Фил!
Девушка обняла фамильяра, на мгновение задержалась, повернулась и решительно шагнула в белую мглу. Стена тумана поглотила ее хрупкую фигурку и бесследно растворилась в пространстве. Осиротевший Фил долго глядел ей вслед, затем расправил крылья и растаял в вечно золотистом небе странного мира.
Вечерело. Горячий воздух был тягуч и неподвижен, от растрескавшейся земли поднималось дрожащее марево. Кира вывалилась из ниоткуда посреди дороги, ощутимо приложившись задом и испачкав джинсы в горячей рыжей пыли. В ушах стоял легкий звон. Девушка еле увернулась от своего же рюкзака, вылетевшего вслед, негромко выругалась, помянув демонову праматерь, поднялась на ноги и огляделась. Вокруг тянулись ровные длинные ряды приземистых строений. Осторожно, стараясь двигаться максимально бесшумно, Кира подошла ближе и увидела, что это заброшенные деревянные бараки, в большинстве своем ветхие и осыпающиеся. Тревоги больше не было — неизвестно откуда Кира знала, что тут спокойное место, где никого нет и быть не может. Здесь не росло ни единой травинки, и самый внимательный взгляд не мог обнаружить живых существ, даже таких, как крысы и насекомые. Поселок-призрак слепо, безмолвно и равнодушно смотрел на незваную гостью. Все вокруг дышало пустотой и безнадежностью, которая принималась как данность. Казалось, жизнь ушла отсюда давно и всерьез, оставив как напоминание о себе только эти убогие бараки. Даже оценить их внутреннее состояние не представлялось возможным — ни окон, ни дверей это архитектурное чудо не имело.
— Проклятие, ну не сквозь стены же проходить, — подумала Кира. — Хотя, а почему бы и нет?
Невесело улыбнувшись своим мыслям, девушка направилась к относительно прилично выглядящей постройке. Но ни простукивать стены, ни проходить сквозь них не пришлось — в глухой деревянной стене протаял проход. "Ух ты, а тут, оказывается, имеются высокие технологии, телемеханика вот сработала", — отметила Кира, шагнув внутрь.
Внутреннее состояние домика было еще прискорбнее, чем внешнее. Густую тьму разбавлял рассеянный призрачно-сумеречный свет, не имевший определенного источника, и являвшийся скорее свойством здешнего пространства. Из полумрака проступили контуры длинной лавки и небольшого грубо сколоченного кухонного стола, на котором среди стружки и строительного мусора затерялся огарок парафиновой свечи в ржавой консервной банке. Кира чиркнула зажигалкой, и огарок затеплился спокойным ровным пламенем, принося ощущение уюта и безопасности. Довольно зажмурившись, девушка с наслаждением растянулась на лавке и подтянула рюкзак под голову с намерением хорошенько выспаться. Только сейчас она поняла, насколько вымоталась, и перспектива отдыха, даже в этих спартанских условиях, поднимала настроение не меньше, чем начало каникул или подписанный Ивашиным приказ об отпуске. Проблемы мира живых здесь, за Гранью, совершенно теряли значимость, и все последние события казались дурным сном, который произошел вовсе не с ней.
Додумать эту приятную мысль Кира не успела — в темноте послышались тяжелые шаги. Сон и расслабленность моментально исчезли, девушка осторожно, стараясь не шуметь, сползла с лавки и затаилась в углу, на всякий случай прихватив атам. Неизвестный подошел к столу и устало присел на лавку. Неяркое пламя свечи озарило лицо, и оружие выпало из похолодевшей руки Киры. Это лицо было ей знакомо. Хорошо знакомо с детства. Забытый нож глухо ударился об пол.
— Пра?!
— Кира?! — удивленно обернулась прабабушка. Девушка едва не заплакала, увидев родное лицо и неверяще коснувшись теплых морщинистых рук, так заботливо заплетавших ей в детстве косы.
— Пра…
Кира прижалась к Акилине, дрожа всем телом. Наконец застывшие на сердце слезы прорвались наружу. Мертвая женщина, уже справившаяся с шоком, ласково гладила правнучку по голове — совсем, как в детстве.
— Ну все, все, успокойся. И объясни по-людски, бесова дочь, чего ты на мертвой земле-то забыла?
Считав из памяти Киры последние события, Акилина долго молчала.
— Прав Охотник, дура ты, — наконец устало выругалась женщина. — Тряпка, слабачка. Самой не стыдно? При первых трудностях за Грань сбежала, род опозорила. А там, на той стороне, война идет, девка. Знаешь, как в мое время таких, как ты называли? Дезертир! Тебе такая Сила дана, ты маг или где? Ты в иерархии или кто, поглоти тебя Хаос? Кому выгодно, что ты так поступила? Не думала? А должна была думать. Разве для того наш род веками, поколениями боролся за жизнь, чтобы теперь одна бестолочь его окончательно уничтожила?
Кира, оторопев, смотрела на прабабушку во все глаза. Такой отповеди она не ожидала. И самое обидное — пра была абсолютно права.
— Пра, что мне делать? — уткнувшись в ее колени, спросила девушка.
— Возвращаться и жить достойно. Учиться, трудиться, продолжить и укрепить род, оставить после себя достойный след. Твоя жизнь дана тебе родителями и богами, негоже позволять ее калечить и поганить всякой швали.
— Какой швали? — не поняла Кира.
— Демонице поганой, до чужого достояния охочей! Ты так и не поняла, кто вмешался в линии реальности и зачем? Не увидела, что твой колдун сам в ее сетях не первый год бьется и в тот вечер был под воздействием? Не догадалась воспользоваться Кристаллом Истины, с Филом или Рианом посоветоваться, Охотника хотя бы послушать — уж они подольше тебя на свете живут. Так какой ты, к демонам, маг? Так, позорище.