Клан. Человеческий фактор

ShadowCat

пра и Фил, все линии реальности в какой-то момент сошлись в одной точке нестабильности. В точке по имени Прасковья Макарова. Моя пра-пра-прабабка.

Кира немного помолчала, глотнула вина, собираясь с мыслями, и продолжила:

— Прасковья родилась в 1851 году, на Урале. Она была единственной дочерью Высшего Светлого и старшей наследницы моего рода. Как рассказывал Фил, ее обожали все: красивая и умная не по годам, стройная, гибкая, как березка, девушка с васильковыми глазами и волосами, белыми, как лен. В 1871 году, незадолго до магического совершеннолетия, она сбежала порталом от родителей и договорного брака с градоначальником, с Урала в Придонье, к тетке, связав договором семью фамильяров, служивших отцу. Отец пытался вернуть строптивую

дочь домой, но талантливая ведьма умело путала следы и скрывалась на других уровнях, а после магического совершеннолетия спокойно вышла из тени, прекрасно понимая, что родители больше не имеют над ней власти.

Разгневанный отец отлучил непутевую дочь от рода и выгнал из клана, а мать побоялась перечить мужу и смирилась. Обиженная Прасковья осталась жить у тетки, вышла замуж за кузнеца Семена, родила сына Василя и жила вполне счастливо. Пока не схлестнулась в войне с магом из рода Покровских, Михаилом.

Из-за чего началась война между этими идиотами, есть тайна, покрытая мраком, но растянулась она на несколько лет. Ведьма и колдун вконец измотали друг друга, прежде, чем Михаил понял, что война утратила свой первоначальный смысл и превратилась в привычное соревнование, а затем — в способ получить строптивую красавицу-колдунью в свое личное пользование. Михаил не привык проигрывать, и вскоре грибники находят в лесу Семена, растерзанного хищниками.

Деревенские пошумели, организовали пару облав на волков, тем и дело кончилось. Прасковья, оставшись одна с сыном и оправившись от первого шока, начала подозревать, что Семена убили твари Михаила — мантикоры или виверны, но предъявить подобные обвинения без доказательств означало новый виток войны на уничтожение. Лишь теперь, потеряв любимого мужа, поняла Прасковья, что не хочет больше воевать и ее амбиции не стоят жизней родных людей.

Горе и страх за сына подкосили ее и заставили прийти с поклоном к Михаилу, маги провели переговоры и заключили хрупкий мир. Михаил договор соблюдал, и впервые Прасковья вздохнула свободно, отдохнула и расцвела. Бывший враг, видя такие перемены, пошел в атаку по всем фронтам, только теперь иначе: Покровский внезапно стал внимательным и заботливым, поддерживал Прасковью, защищал ее от нападок и даже подружился с Василем. Со временем молодая вдова привыкла к тому, что вражда осталась в прошлом, начала ему доверять, и вскоре ответила взаимностью. Плодом этой любви стала дочь Светлена, наследница дара и по материнской, и по отцовской линии. Бывшие верные враги жили дружно и счастливо, но очень недолго. Слишком хрупким оказалось их горькое счастье, выстроенное на крови и руинах былой войны.

Двоюродная сестра Прасковьи Аксинья магом была довольно паршивым, но в иллюзиях равных ей не было. Зависть к более сильной и талантливой родственнице толкнула Аксинью на глупость и редкую подлость: навести иллюзию и соблазнить Михаила. А в процессе подлая баба как-то выяснила, что Михаил приказал мантикорам расправиться с Семеном. Аксинья собиралась шантажировать этим фактом Михаила, но просчиталась — Прасковья все увидела по воде раньше, чем сестричка успела что-то сообразить. В шоке и ужасе от предательства сразу двух близких людей она проклинает обоих, не думая о том, что проклинает свою кровь и кровь Покровских, которая теперь течет и в ее родной дочери.

Собрав детей, необходимые вещи, обвешавшись артефактами и спутав следы, Прасковья бежит из Придонья на Алтай. С ней отправляются Фил, его мать Дея и маленькая сестренка, у которой еще не открылись глазки, даже не получившая имя. Михаил преследовал Прасковью и пытался сохранить семью, но жена его возненавидела еще больше, чем во время войны. Тогда Михаил пытается забрать у Прасковьи дочь, дает своим мантикорам приказ найти ребенка и вернуть себе. Но ведьма скорее бы в Бездну шагнула, чем отдала предателю и убийце свою дочь, и встретила бывшего супруга не ласками и поцелуями, а проклятиями, ловушками и боевыми заклинаниями.

Во время сражения Дея в своем гнезде охраняла дочерей, и свою, и хозяйкину, а Фила отправили за помощью к родителям Прасковьи, лишь благодаря этому фамильяр выжил. Мантикоры все-таки нашли гнездо. Дея защищала детей всеми силами, но силы были слишком неравны и она погибла. Дочь Деи мантикоры тоже убили и сожгли дом, а Светлену доставили отцу. Мать опоздала. В отчаянии женщина плетет заклинание отбора Силы и полностью выкачивает малышку. Слабенькая аура младенца уже никогда не восстановится, и магом Светлене не быть, но Прасковья надеялась, что без Силы дочь станет не нужна отцу и охота прекратится.

Узнав, что сделала Прасковья с дочерью, Михаил в сердцах нанес ей удар, оказавшийся смертельным, и голубоглазая красавица с льняными волосами ушла за Грань, оставив сиротами двоих детей.

Отец с союзниками не успел совсем чуть-чуть.

От дочери, лишенной Силы, маг просто отказался — не нужны роду Покровских калеки.

Фил, вернувшись, оказался в полностью разоренном гнезде, на пепелище, в одночасье лишившись и дома, и хозяйки, и семьи. Дея была мертва, лишь черные обгоревшие крылья в последнем объятии накрывали беспомощный комочек — маленькую дочь, словно пытаясь защитить. Маленькая йиннэн еще слабо шевелила полупрозрачными крылышками и беззвучно плакала, медленно угасая на глазах обезумевшего от горя брата. Фил долго и безрезультатно пытался спасти сестренку, зализывал раны, вливал в нее Силу, но мантикоры поработали на совесть, малышка упоко… умерла. В отчаянии обессиленный Фил хотел отомстить Михаилу и фамильярам Покровских, но силы были совсем неравны, и единственный оставшийся в живых фамильяр принял трудное решение: отложить обреченную на провал месть Покровским и позаботиться о Светлене.

Оставшаяся сиротой, проклятая и искалеченная девочка оказалась никому не нужной, кроме брата Василя и верного Фила. Так и выросла Светлена заботами брата, не имея понятия о том, кто она такая, прожила обычную человеческую жизнь, вышла замуж, родила четырех сыновей и дочь Акилину, унаследовавшую осколок родовой Силы. А остальное ты уже и так знаешь. Дай огонька, что ли — в лом лезть мордой в костер.

Кира достала сигарету из пачки и мяла ее подрагивающими пальцами. Виктор коснулся кончика сигареты, сразу затлевшей от прикосновения мага, и задумался.

— Дай, что ли, и мне сигарету… Выходит, есть и другие Макаровы. Хоть и дальняя, но родня, о которой тебе не известно, но это поправимо. Ты вполне можешь доказать кровную связь и на законных основаниях войти в род или союзный клан, — наконец проговорил маг.

— Они отказались от Прасковьи и Светлены, думаешь, сейчас что-то изменилось и они с распростертыми объятиями примут меня? Не знаю их и знать не хочу, не нужны мне их плюшки, сами с Филом справимся!

— Знаешь, мантикоры веками служат нашему роду, я знаю их с детства, как облупленных. И вот что странно: мантикоры разорили гнездо Фила и сожгли дом Прасковьи, хотя приказ был всего лишь найти и доставить ребенка, это простое задание не требовало таких жестких действий. Если приказано было действительно только это.

— Ты прав, действительно, не логично, — подумав, согласилась девушка. — Но тогда зачем?

— Они что-то искали. А потом все зачистили. Кто будет копаться на пепелище?

Кира замерла, как изваяние.

— Они искали ключ! И не нашли, иначе Покровские стали бы самым могущественным родом и взяли всю власть.

— С этого момента, пожалуйста, поподробнее. Что за ключ? — уточнил Ивашин.

— Фил рассказывал легенду своего народа о Ключе Эйн-соф. Что это такое — не знает никто. Может артефакт, а может печать или свиток, может, вообще не имеет формы или принимает разные обличья. Но по легенде Ключ открывает почти безграничные возможности, и видимо моя любознательная пра-пра-пра что-то об этом узнала и по дурости слила инфу… "любимому", тьфу! Фил еще упоминал, что Ключ невозможно купить, отнять, взять силой или обманом. Покровский, поехавший крышей и утративший контроль, не учел этого.