Кланькины истории

Логинова Катерина

– Понятно. Ты умеешь готовить?

– Нет. А ты?

– Я тоже.

И обращаясь к парню.

– Извини.

Парень потупился.

Матрена и Кланька продолжали поиски. Набрели на столовую. По-видимому, это и было заветное Авдотьино кафе. Зашли. Пустынно. Только девочка-официантка. Еле уговорили повариху сварить им по яйцу. Сделали вид, что наелись, и принялись закидывать удочки про жилье. Девочка-официантка оживилась, согласилась на 50 рублей с носа, отпросилась и повела новых подруг домой. По дороге надо было поддерживать разговор.

– Девчонки,

а вы откуда? – интерес ее был искренним и непраздным.

– Да мы, – начала открытая душа Матрена.

– Город наш под Питером, – отрезала Кланька.

– У… – И в этом «У» было столько всего… Столько разочарования, презрения, жалости.

И с гордостью:

– А у меня папа – москвич!

Отношения испортились безвозвратно.

Лукерья показала им комнату, телевизор и пульт.

– Это пульт. Не надо вставать, чтоб телевизор выключать. Программы надо переключать вот как, – она показала себя опытным инструктором по пользованию пультом. – Это туалет. Воды нет. Из ковша. Это кухня. Чайник электрический. Нажимаешь на кнопку, он кипит и сам выключается. Очень удобно. Ну, я пошла на работу.

– А мы на разведку.

– Ну-ну…

Вернулись через пару часов. На диване лежала записка. «Ваша комната – прямо по коридору. Там, где дверь открыта». Правды ради, стоит отметить, что с открытой ли, с закрытой дверью – прямо по коридору была только одна комната. Но Лукерья уже поняла, что подпитерская лимита нуждается в дополнительных инструкциях.

В дверях их встретила хозяйка. Немолодая сухая женщина с видом суровым, но отсутствующим. Бгылова Клеопатга Никитична.

– Мы вообще не сдаем. Но Лукегья пгивела… Что ж делать?.. Посмотгели свою комнату?

– Да, там, правда, одна маленькая кровать… Поместимся ли?

– Пгинесем втогую.

Забегая вперед, отметим, что с трудом удалось выбить второе оделяло. Спать пришлось вдвоем на полуторке.

Засыпали под утро. Никак не могли привыкнуть, что ночь все не приходит.

У Лукерьи оказалась меньшая сестра – Лукерья. Она прошла курс по обхождению с подпитерской лимитой и тоже держалась независимо и надменно. Только Клеопатга Никитична вела себя по-свойски.

Подпитерская лимита обзавелась картой с обозначением местных достопримечательностей и бутылкой водки. Кланька была решительно настроена купаться в местных водоемах и боялась заболеть. Водка подходила и для дезинфекции, потому как с водой у них были серьезные проблемы.

Окрестности обошли довольно быстро. В частности, заглянули на станцию, где голодало семь мужиков. Станция находилась на берегу моря в полутора часах от поселка. Даа. Хорошо-то как: мучительный подъем в четыре часа, пробежка до поселка под бодрое жужжание комаров и тягостное возвращение с десятью килограммами картошки.

Нашли на берегу кость. Видимо, это были изможденные готовкой девушки, которые забыли дорогу к поселку и были растерзаны комарами. Комары от них двоих только одну кость и оставили… Звери!

Секирная гора

Гуляли по лесу, ели, спали. И, наконец, созрели идти на Секирную гору.

– Лукегья, – обратилась Клеопатга Никитична к меньшей. – Покажи девочкам Секигную гогу.

– Ой, мам, а я догогу забыла.

– Матеги-то, матеги не вги! – возмутилась Клеопатга Никитична.

– Да, не надо, найдем, – вступилась Кланька.

И ведь нашли. Дело в том, что через весь остров шла одна-единственная дорога. Не найти ее надо было ухитриться.

Дома наскоро перекусили.

– Возьмем чего с собой? – поинтересовалась рассудительная Матрена.

– А смысл? Мы же не куда-то там идем, в лес дремучий. Это достопримечательность. Там туристы. Наверняка, шашлычная, палатки, все дела. Там и поедим.

Матрене эти доводы показались разумными, и она прихватила только полтора литра пива и полбуханки хлеба. Пошли. Красивая дорога. Ни машин тебе, ни грязи по обочинам. Птицы поют, мхи вокруг. Одно удовольствие. Только почему-то толпы туристов им упрямо не встречались. Мимо проехал автобус, да и тот по направлению к поселку.

– О, интересно, куда эта дорога?

– Предлагаешь сойти с трассы?

– Ну, мы ж не спешим…

Дорога привела их к лодочной станции. Зашли, посмотрели, обещали вернуться и снова вышли на трассу. Шли долго. Потихоньку начали уставать. Комары теряли совесть. Почти весь хлеб был съеден. Да и на дне бутылки оставалось совсем немного пива.

– Ничего, ничего, – бубнила Кланька, – вот дойдем…

Идти оставалось километров семь.

Наконец они встретили первого человека. Паломник возвращался в поселок. Он был изможден и передвигался с трудом. Волосы спутанные, пальцы скрюченные, нездоровый блеск в глазах…

– Добрый день. Простите, не будет ли у вас глотка воды?

– Воды? Нет.

– Я истомился от жажды…

– Пардон… А как бы на горе, на Секирной, воды купить нельзя?

– Купить? Но…

– Там что, ларьков продовольственных нет? – разволновалась Кланька.

– Ларьков? Там вообще ничего нет! И никого!

– Как никого?!

– Так! В радиусе нескольких километров – только мы втроем.

– Чудесно! Чудесно! – опустила Кланька руки.

– У нас есть немного пива, – сказала Матрена.

– Пива? Нельзя… Нельзя мне. Впрочем, давайте пива.

Жадно прильнул к горлышку. Простился и поковылял прочь. Матрена с Кланькой остались одни.

– Что делать будем?