Кларенс
Шрифт:
— Так как парадной дверью моего дома завладели посторонние, — сказал Кларенс, отвечая скорее на внезапный презрительный взгляд жены, чем на намек Старботтла, — то я проник в дом через окно.
— Да, через окно моего будуара, где один непрошеный гость уже сломал себе шею, — насмешливо перебила его жена.
— Где я однажды помог этой даме сохранить для себя этот дом, когда его захватила другая шайка нарушителей, которые, впрочем, называли себя просто «хватунами» и не выдавали себя за джентльменов.
— Итак, вы подразумеваете, сэр, — начал высокомерно полковник Старботтл, — что…
— Я подразумеваю, сэр, — презрительно ответил Кларенс, — что у меня нет ни малейшего желания узнать о причине, которая привела вас сюда, и что она меня ни малейшим образом не касается. Покинув дом, вы беспрепятственно унесете прочь свои тайны и свои частные дела.
Повелительным жестом судья Бисуингер заставил умолкнуть злобные выкрики своих товарищей.
— Означает ли это, мистер Брант, — спросил он, глядя Кларенсу прямо в глаза, — что вы не разделяете политических взглядов своей жены?
— Я уже сообщил все, что вам нужно знать, чтобы покинуть мой дом, — ответил Кларенс, скрестив руки, — сообщил все, что вы имеете право знать.
— Я могу ответить за него, — скривив рот, сказала миссис Брант дрожащим голосом. — Мы не разделяем взглядов друг друга. Мы далеки, как два полюса. У нас нет ничего общего, кроме его имени и этого дома.
— Да, но вы муж и жена, связанные священным союзом.
— Да, союзом! — отозвалась миссис Брант со злым смехом. — Союзом вроде того, который связывает Южную Каролину с Массачусетсом, где молятся на негров. Союзом, соединяющим белого и черного, джентльмена и ремесленника, плантатора и бедняка, — союзом, напоминающим союз этих Соединенных Штатов… Ну что же, тот союз разорван, можно разорвать и этот!
Кларенс побледнел. Но он не успел еще ничего сказать, как в ворота тревожно постучали и в дом вбежал взволнованный вакеро.
— Матерь божия! — воскликнул он, обращаясь к миссис Брант. — Каса окружена толпой всадников… Один из них требует именем закона, чтобы его впустили.
— Это дело ваших рук! — закричал Брукс, с бешенством глядя на Кларенса. — Это вы привели их с собой, но, клянусь богом, они вас не спасут!
Он схватил бы Кларенса, если бы его не удержала твердая рука Бисуингера. Но он продолжал рваться к Кларенсу, призывая остальных:
— Что же, вы так и будете ждать, как дураки, чтобы он одержал верх? Не видите разве, какую шутку сыграл с нами этот подлый янки.
— Нет, это не он, — надменно сказала миссис Брант. — У меня нет оснований любить его или его друзей, но я знаю, что лгать он не способен.
— Джентльмены, джентльмены! — с елейной улыбкой молил и убеждал полковник Старботтл. — Позвольте мне… э-э… заметить, что это совсем не относится к делу. Чего нам бояться, если какой-то неведомый сброд, откуда бы он ни взялся, требует именем закона, чтобы его впустили? Я не вижу, чтобы мы нарушали какой-либо закон штата Калифорнии. Пусть войдут.
Ворота открыли. Появился плотный мужчина, на вид безоружный, одетый как обыкновенный путешественник, а за ним — человек пять других столь же просто одетых мужчин. Повернувшись к балкону, первый произнес сухим, официальным тоном:
— Я начальник полиции Сан-Франциско. У меня есть ордера на арест полковника Старботтла, Джошуа Брукса, капитана Пинкни, Кларенса Бранта, его жены Элис и других, обвиняемых в подстрекательстве к мятежу и незаконных действиях, имеющих целью нарушить мир в штате Калифорния и отношения штата с федеральным правительством.
Кларенс был ошеломлен. Несмотря на монотонность произношения, он узнал голос рыжебородого спорщика из почтовой кареты. Но куда девались его борода и шевелюра? Невольно Кларенс взглянул на судью Бисуингера, но этот джентльмен спокойно разглядывал вновь прибывшего, и по его бесстрастному лицу нельзя было сказать, узнал он попутчика или нет.
— Но юрисдикция города Сан-Франциско на эту усадьбу не распространяется, — возразил полковник Старботтл, мягко улыбаясь своим товарищам. — Простите, сэр, но я должен сообщить вам, что вы… гм… попросту ворвались беззаконно.
— Я действую также в качестве помощника шерифа, — холодно отвечал тот. — Мы не имели возможности точно установить место этого собрания, хотя и знали, что оно состоится. Сегодня утром в Санта-Инес я был приведен к присяге судьею округа; сопровождающие меня джентльмены составляют мой полицейский отряд.
Заговорщики уже готовились оказать сопротивление, но их снова остановил Старботтл. Наклонившись вперед в почти судейской позе, опершись пальцами на стол, с взъерошенным жабо, он произнес оскорбленно, но вежливо и отчетливо:
— Мне очень жаль, сэр, но приходится констатировать, что и такой порядок является совершенно несостоятельным. Я сам юрист, и мой друг, судья Бисуингер — тоже, не так ли? Прошу извинить!
Начальник полиции вздрогнул, устремив глаза на судью Бисуингера, который преспокойно продолжал писать за столом.
— Судья Бисуингер, — продолжал полковник Старботтл, — как юрист, вероятно, согласится со мной, если я скажу вам, что поскольку в качестве потерпевшего выступает правительство Соединенных Штатов, то вести дело могут только федеральные судьи, и, следовательно, единственное должностное лицо, которое мы можем признать, — это окружной шериф Соединенных Штатов. А если я добавлю, что шериф округа полковник Крекенторп — мой старый друг и один из активных сторонников Юга в нынешней борьбе, вы поймете, что ожидать от него вмешательства в такое дело можно едва ли.
Общий смех, ропот одобрения и облегчения были прерваны судьей Бисуингером:
— Позвольте взглянуть на ордер, господин помощник шерифа.
Полицейский подошел к нему с несколько озадаченным видом и предъявил документ. Судья Бисуингер вернул ему бумагу и спокойно добавил:
— Полковник Старботтл совершенно прав в своем утверждении: это собрание обязано подчиняться только окружному шерифу Соединенных Штатов либо его законному представителю. Но полковник Старботтл ошибается, полагая, что эту должность все еще занимает полковник Крекенторп. Он смещен президентом Соединенных Штатов; сегодня рано утром был назначен и приведен к присяге федеральным судьей его преемник.