Класс отщепенцев. Трилогия
Шрифт:
Вслед за псом мчался Сержи. Взъерошенный, охваченный тем же свечением, темный эльф сейчас куда больше напоминал нежить, чем живое существо. Их с собакой связывали зримые путы, исходящие из пальцев старосты и стягивающих горло пса.
— Ох и не просто же обуздать эту тварь! — С восхищением произнес Валек. — Не просто… Зажигай!!!
В тот момент, когда Сержи вскочил на телегу, котлы взорвались. Ударившие сквозь отверстия многометровые струи пламени осветили давно притихший и обезлюдевший двор общежития и оплавили ворота. Адова колесница сорвалась с места, совершенно игнорируя такие понятия, как разгон и здравый смысл. Для общежития Академии это был тяжелый вечер. Следующим этапом был город…
Если
Начать все же следует с черепа — он двигался первым. Не считая пса. Если бы кость могла улыбаться, то премия за лучшую улыбку года была бы у черепа в кармане… ну или в черепе… Если бы череп мог бы захлебнуться от восторга, то именно такую кончину бы он выбрал, ну а сейчас ни один проповедник загробной жизни не уговорил бы его обменять эти мгновения на вечность, наполненную вином и безгрешными грешницами. Не прекращая восторгаться бытием, череп не забывал разгонять застывших в испуганном ступоре зевак по сторонам. Скорее для формальности — вой несущейся впереди гончей надежно расчищал путь, но все же красочно описанные последствия столкновения заставляли слушаться непослушные ноги, и пока ДТП удавалось избегать. Встреченные лошади были умнее своих хозяев, и совершенно самостоятельно убирались с пути мчащегося на них бедствия, увозя за собой и повозки, и кареты. Череп был счастлив. Не менее счастлив был и Друххук, сидящий в своем рогатом шлеме на месте рулевого. Не слишком сложная система ременной передачи поворачивала подставки, на которых были смонтированы котлы. Может, попрактиковаться было и не лишним, но для прирожденного гонщика такая ерунда, как практика, не играет такой уж решающей роли, особенно в езде по прямой на агрегате, в котором тормозов конструкцией попросту не предусмотрено. Главное — движение! Главное — нестись вперед! Идущий впереди понимал это лучше других.
За спиной Друххука стоял Сержи. Удерживаемый на месте больше магией и руками одногруппников, чем своими ногами, староста был полностью поглощен контролем несущейся впереди твари. На его лице не отражалось сейчас ничего — даже беспокойства о расположенных прямо у его живота рогах орочьего шлема, которые в случае резкой остановки произведут качественную и основательную внутриполостную операцию. В конце концов, темный эльф частично уже был за гранью — только оттуда можно осуществлять контроль за сущностью, подвластной только Смерти.
Темному эльфу на ногах помогали устоять Валек и Хлиис. Другим делом этой парочки был контроль за состоянием телеги. Иными словами — следить, чтобы вся конструкция не развалилась. И если Валек пытался удержать все произведение некроискусства в целом, то Хлиис был сосредоточен на колесах — именно на них приходилась основная нагрузка конструкции. Магическая амортизация Хлииса давала хороший эффект. В результате телегу даже не то чтобы слишком уж сильно трясло. Зубы, правда, все равно грозились вылететь, а разговаривать во время движения было совершенно невозможно.
Дальше сидела Налинна. Судя по расслабленному и отрешенному выражению лица, ее не беспокоила ни тряска, ни обстоятельства их путешествия, ни возможные последствия их вояжа. Дочь жрицы Древа пребывала в глубоком астрале, тщательно следя за тем, чтобы многочисленные наслоения разных школ магии не вступили в конфликт между собой, и не аннигилировали их всех еще в пути. Что поделать — такое случается с разного рода экспериментаторами, забывшими о балансе и контроле. Издержки профессии.
Ехавший рядом Лоувель не отошел бы от своей возлюбленной ни на шаг, даже если бы и было куда. Его роль, как и роль Маури в этой поездке — резерв энергии, которую они должны были направить по наводке Налинны в нужную точку. Кроме того, на них лежала ответственность за мягкую посадку, если что-то пойдет не так. Точнее, когда…
В задней части телеги ехали Салли, Дуча и Баргез. Именно в такой последовательности. Салли и Баргез колдовали каждый над своим котлом, обеспечивая безумную тягу этому адскому устройству, А Дуча следила, чтобы выдержал металл. Взрыв котла мог поставить эффектную точку в этом путешествии намного раньше, чем того хотелось бы отщепенцам.
Так они неслись по городу, оставляя за собой многометровый огненный след. Все вместе, и каждый в отдельности. Такие разные, и такие одинаковые. Такие талантливые, и такие беспомощные. Вперед. С надеждой, и без оной. С оглядкой на дорогу, и без оглядки на жизнь. Но все вместе, и в одну сторону. И горе тем, кто встанет у них на пути. Не верите — спросите у городских ворот, если соберете их по щепкам.
* * *
Путь за городом был уже не столь напряженным. Или, может, это уже у отщепенцев не осталось ничего, сколько-нибудь напоминающего нервы. Безумная поездка забрала в качестве платы любую способность волноваться, удивляться или переживать. Да и что может удивить после такого?
Отщепенцы были полностью поглощены управлением и целостностью их адовой колесницы.
За воротами настал черед показать класс Друххуку. Как это ни прискорбно, но удирающий старик вовсе не избрал своим маршрутом ту прямую, что начинается у парадных ворот Академии, и пересекает городские ворота по одной из главных улиц. Пришлось маневрировать, а точнее, перепахать по диагонали одно из прилегавших к городу полей.
Адова колесница прекрасно справилась с ездой по ухабам, попросту уничтожая тот ландшафт, что мешал ей нестись вперед. Труднее всего оказалось выехать на новую дорогу, но и эта трудность осталась позади, точнее, позади осталась новая дорожная развязка с дымящимися колеями. Теперь путь уж точно лежал по прямой, и был он не таким уж длинным. Для несущейся с ревом телеги, способной своим видом и скоростью внушить чувство неполноценности самому отвязному гонщику этого мира.
Оставался правда, ряд проблем, и касался он все приближающегося финиша.
Понятно, что ни о каком «подкрадывании» речь не шла. Эффект внезапности, правда, гарантирован, но хотелось бы, чтобы интересующий их субъект не отправился к праотцам от страха при виде несущейся на него повозки. Возможность эта была отнюдь не гипотетической, и усиливалась тем, что по следу беглеца шла Гончая Смерти. Почему-то видом этих собачек редко умиляются.
Второй проблемой оставалась гипотетическая возможность отправиться к праотцам уже самим отщепенцам. И дело тут не в преследовании цели до логичного конца, а в отсутствии у телеги системы торможения.
Сигналом к тому, что самое время что-то предпринять, стал новый вой Гончей. Нельзя сказать, что он был еще более жутким. Куда уж больше? Скорее его можно назвать торжествующим, когда охотник почти настиг жертву и уже предвкушает награду.
— Мы близко. Останавливаемся. — Сержи произнес это тихим и бесцветным голосом, но расслышали его все. Есть такой шепоток, который пробирает до костей. Салли и Баргез прекратили колдовать над своими котлами, но поначалу это не дало никакого эффекта — разогнавшаяся телега, несущаяся по выпрямленному и смягченному магией пути, почти не встречала сопротивления, так что проехать отщепенцам довелось еще немало. Во всяком случае достаточно, чтобы осознать просчет с торможением, когда череп вдруг заорал про неминуемое столкновение с объектом.