Класс отщепенцев
Шрифт:
— Зачет по физподготовке был вчера… До вечера гоняли… — вялым голосом отчитался за всех Сержи. Сам эльф был серее, чем обычно и чуть ли не покачивался: все-таки вчера ему пришлось прилично поколдовать, а вот поспать толком так и не довелось… Словно встав на сторону условного врага или отыгрываясь за излишне долгую полосу везения, злодейка судьба подбрасывала отщепенцам с утра одну мелкую пакость за другой. То у соседей снизу падал шкаф, то под окнами разбился какой-то горшок и поднялась страшная ругань между уборщиками, то в дверь постучались ремонтники, перепутав этаж… Одним словом, даже те несколько часов сна, что выпали отщепенцам, регулярно прерывались всевозможными помехами. Казалось бы, после такого дня спать им и спать при
— Ясно все с вами… — кивнул профессор. — Но это ж никуда не годится! Надо написать жалобу на этого Сурабера: после него студенты вечно приходят на занятия спать! Я понимаю, что к любому предмету нужно относиться ответственно, но нельзя же, чтобы от этого страдали другие дисциплины… Куда более важные для будущего мага, если уж на то пошло…
Справедливости ради стоило отметить, что любой преподаватель Академии считал свой предмет наиважнейшим для будущих магов и совсем не был против увеличить часы занятий за счет других дисциплин, но отщепенцы были не в том состоянии, чтобы комментировать это странное явление…
Вторым занятием была ботаника. Баргез ненароком раздавил в своих могучих лапах экспериментальный росток, Голан засыпал семена в горшок с кипящей водой, а Хлиис уснул лицом в горшке с рассадой. Впрочем, все это, как и более мелкие оплошности госпожа Рэссер не заметила…
Ботаничка стояла у окна… Она смотрела в сторону своего закутка, и в ее глазах читалась скорбь демиурга о гибнущем мире… Скорбь и непонимание того, что же все-таки произошло. Это трудно описать словами… Ее фигура была натянута как струна и в то же время выгибалась, будто от ударов плетьми. Временами госпожа Рэссер принималась комкать в руках батистовый носовой платок, а потом застывала, словно статуя… Отщепенцы сочли за нужным не выяснять причин столь глубокой скорби: мало ли чего можно сболтнуть с недосыпу… В этом случае смерть действительно будет казаться избавлением… Недоступным и невозможным избавлением…
— Знаете, мне ее даже жалко стало… — покачал головой Голан после конца занятий.
— Правда? Ну так иди, утешь! — хмыкнул Друххук. — Если помнишь, нас из-за ее паранойи чуть из Академии не выкинули…
— Ну, мы тогда тоже были не без греха…
— Сравнил тоже… Невинный чих, опасный разве что для пролетающей рядом мошки, и обвинение всей группы в отравлении… Как по мне, так это был достойный ответ. Пусть наслаждается плодами настоящего заговора, раз уж она так в него верит.
— А все равно мне стыдно! — заявил погрустневший вдруг Лоувель. — В конце концов, она ярчайший представитель магии природы у людей, а мы так надругались над ее детищем… А что до характера — у кого из гениев он легкий?
— У меня! — осклабился Друххук. — Стыдно — так иди все восстанови! Сам же ведь придумал! Эх… Только я подумал, что эльфы не безнадежны! — Друххук в сердцах махнул рукой.
— И пойду! Только с нашим делом разберемся… Зато я всегда знал, что орки — просто образец скромности!
— А то!
— Раз уж кто-то вспомнил, что у нас, вроде как имеется некое общее дело… — усталым тоном Сержи вклинился в перебранку. — То давайте на нем пока и сосредоточимся. Нам, если помните, надо еще факелы сделать из прутьев зарейского дерева и скригальского мха, посыпанного пыльцой фей. Набор заклинаний на отсечение посторонних эффектов и усиление действия внутри кольца. Знает кто-нибудь это плетение? — Отщепенцы сокрушенно покачали головой и развели руками. Тридрилл явно должен был знать, но гремлин предпочел подстраховаться со своей легендой — пусть лучше темный эльф строит из себя архимага, тем более, что ему приятно… — Ясно. Тогда хоть с самими факелами поможете…
— Ну, это не вопрос, — дружно кивнули гномы.
Вот так и получилось, что кроме сна отщепенцы были вынуждены принести в жертву на благо своего дела еще и обед. Бурчащие животы считали эту жертву уже чрезмерной, но упрямые глаза не оставляли возможности оспорить решение. Кроме внутреннего несогласия вдруг образовалась еще одна проблема. Небольшая, но все же…
Для факелов нужна была специальная оплетка. Прутья зарейского дерева надо связать… Материалом для оплетки подобного рода факелов всегда служили волосы эльфов. Казалось бы, материала в избытке, вот только…
У Сержи на голове было нечто вроде ежика… Не то чтобы совсем короткого, но на оплетку явно не сгодится. Самые пышные локоны были у Налинны… Но эльфийка превратилась в разъяренную виверну, когда над ее прической повисла угроза надругательства… Ну, может и не в буквальном смысле, и не так страшно, но ее отказ был однозначным. А косой взгляд в сторону любимого подразумевал, что есть и более подходящая жертва для экзекуции… Любовь — странная штука…
— Да ладно тебе… — утешал товарища Сержи. — Я с такой прической давно хожу, и ничего страшного…
Лоувель все никак не мог оторвать трагического взора от зеркала. Оттуда на него с грустью смотрел эльф, посетивший по пьяни заведение орков–стилистов… Хотя нет, тогда бы ему еще и наколок бы наделали на самых видных местах…
— Так то ты… Ты у нас всегда демонстративно идешь наперекор устоям… К тому же тебе такая прическа действительно идет! Ты с ней выглядишь всегда готовым таким к драке бунтарем… А я выгляжу как упавший с сеновала крестьянин!
— Самая распространенная форма всегда готовых к драке бунтарей… — сухо уточнил Сержи.
В дверь решительно постучали, и на пороге материализовался гордый собой донельзя Голан.
— Все сделали! — отрапортовал гном.
— Так быстро? — Сержи сначала посмотрел на клепсидру, судя по которой с момента жестокого облысения длинноухих прошло всего минут сорок. — У наших мастеров на это обычно часа два уходит…
— Так мы же все-таки гномы! — Голан чуть ли не сиял от самодовольства. — У нас оплеткой факелов занимаются подмастерья!
Сержи направился в их общую учебную лабораторию, временно переоборудованную в гномью мастерскую, и убедился, что все действительно сделано, притом, на высочайшем уровне. В знак восхищения Сержи отсалютовал гномам специальным жестом, будто в руке у него была большая кружка пива. Вообще-то положено было, чтобы кружка там была на самом деле, а «пустой» жест означал обещание проставиться, но это были уже нюансы. В конце концов, они общее дело делали… И отмечать они будут вместе, если все получиться… Ну, или вместе понесут наказание, если их постигнет провал. Тут действительно все было поровну.
Оставшиеся два занятия прошли без эксцессов: воодушевление прогоняло сон, а внезапное разрешение проблемы с факелами прибавляло уверенности в собственных силах. Под конец даже Лоувель отвлекся от тягостных дум об испорченном имидже…
И хотя преподаватели отмечали явное отсутствие внимания к предмету у отщепенцев, причиной этого были уже не две бурно проведенные ночи, а планы на ночь грядущую. Точнее, составление этих планов.
Самым актуальным вопросом был выбор места предстоящего побоища, и от этого выбора зависело все остальное. Главное даже было не в том, чтобы выбрать для проведения ритуала безлюдное место… Важно было, чтобы выбранное место оставалось безлюдным даже после начала общения с Градобоем, которое может пройти отнюдь не по тихому и бескровному (со стороны отщепенцев) сценарию. Пленение Салли в этом вопросе сыграло ключевую роль, так что отщепенцы дружно согласились, что девушка внесла свою посильную лепту в это дело, пусть даже таким странным и опосредованным образом. То, что именно Салли фактически втравила всех в это дело, да еще и создала столько сложностей, отщепенцы старались не вспоминать.