Классические книги о прп.Серафиме Саровском
Шрифт:
В последний раз помянули “приснопамятного иеромонаха Серафима” как простого человека. Отныне он будет прославляться уже во святых.
В 6 часов вечера началась всенощная. Народ не мог вместиться в монастырь даже в третьей части своей и молился вокруг него. Когда пришло время литии, все зажгли свечи, и крестный ход направился в храм свв. Зосимы и Савватия. Все сначала поклонились земно мощам преподобного. А после каждения вокруг гроба Государь и великие князья с назначенными архимандритами вынесли его наружу, где он был поставлен на носилки и поднят высоко над головами всех. Это был потрясающий момент. Раздались рыдания, потекли слезы. Под крестный ход подстилали холст, полотенца. А по сторонам лежали больные и убогие. С пением литии крестный ход двинулся вокруг Успенского собора. При мерцании тысяч свечей, при чудном богослужении и пении митрополичьего Петербургского, архиерейского Тамбовского хоров, при общем
После литии святые мощи были поставлены посреди храма. Приблизился момент полиелея. За все эти дни было сказано много проповедей и архиереями, и проповедниками из Петербурга, протоиереями Орнатским и Рождественским, а ко времени самого прославления вышел говорить местный Тамбовский святитель Иннокентий. В заключение своего слова он сказал: “Еще мгновение — и откроется крышка этого спасительного гроба, явятся благодатные останки дивного во святых Божиих Серафима, но кроткого и убогого в земной жизни. И в умиленной радости веры нашей воспоем ему: “Ублажаем тебя, преподобный отче Серафиме!” Все духовенство вышло на середину храма. После пения “Хвалите имя Господне” все стали на колени, а священнослужители запели величание преподобным: “Ублажаем, ублажаем Тя, Преподобне отче Серафиме, и чтим святую память Твою, наставниче монахов и собеседниче Ангелов”. Этот момент и считается церковным прославлением святых.
После прочтения Евангелия, когда архидиакон Александро-Невской Лавры Иоанн читал прошение “Спаси, Боже, люди Твоя”, он среди святых упомянул в первый раз “преподобного и Богоносного отца нашего Серафима Саровского и всея России Чудотворца”, их же молитвами “Многомилостиве Господи, услыши нас, грешных, и помилуй”. И понеслись впервые молитвы Православной Церкви: “Господи, помилуй. Господи, помилуй. Господи, помилуй” — двенадцать раз. Священнослужители, а за ними царствующие лица и народ начали прикладываться к мощам святого. Служба продолжалась, а народ все продолжал прикладываться. Кончилась она уже к полуночи, а храм был открыт, и тысячи людей шли, и шли, и шли к новопрославленному святому с верой и просьбами…
19 июля поздняя литургия началась в 8 часов утра. На малом входе, при пении духовенством: “Приидите, поклонимся и припадем ко Христу”, священноархимандриты взяли кипарисовый гроб с мощами и понесли его вперед всех в алтарь… Так святой угодник Божий предшествовал в поклонении Господу и Спасителю… Невольно вспоминается при этом тот далекий момент, когда смиренный иеродиакон Серафим удостоился видения Самого Господа Иисуса Христа, тоже на литургии, и приблизительно почти в тот же момент ее. Сбылось таинственное благословение, которым тогда усладил душу его Спаситель, исполнив его божественною любовью… Потом мощи, после обнесения их вокруг престола, были снова вложены в дубовую колоду — гроб, но уже не на середину храма, а в уготованную преславную раку под чудной сенью… Здесь нашел обиталище убогий Серафим, всю жизнь избегавший славы и за малейший соблазн поставивший себя на тысячу дней и ночей на камни… “Смиривыйся вознесется”… При этом моменте случилось новое чудо. Среди богомольцев стояла приехавшая из Москвы Евдокия Масленникова (из купеческого сословия) со своей больной дочерью Екатериною, 12 лет. Девочка страдала припадками эпилепсии и уже два года ничего не могла говорить. Доктора не помогали. При пронесении гроба мимо мать коснулась его платком и потом отерла им лицо больной дочери. И та, на глазах у всех, произнесла имя своей матери и начала говорить как здоровая. После она была сподоблена Митрополитом причащения Святых Тайн.
В конце литургии произнесено было слово архиепископом Казанским, бывшим Тамбовским, Димитрием “в честь и память” Преподобного. В нем, между прочим, он выразил обычную для православного сознания мысль о том, что “Святая Церковь, в силу богодарованной ей власти, несомнительно, всенародно удостоверила и утвердила эту общую веру в святость и ходатайственную силу перед Богом великого подвижника веры и благочестия, которого с глубоким умилением и благоговением давно уже ублажают и прославляют вси роди земли Российской”.
После литургии начался молебен новому Чудотворцу. При пении тропаря: “От юности возлюбил еси Христа, блаженне” гроб был вынут из раки и передан на руки Государя и великих князей, коими, при участии архимандритов, был вынесен из собора для шествия вокруг храма. Высокое религиозное одушевление снова охватило тысячи народа. Затем мощи были водворены на свое место уже для постоянного поклонения. Этим закончилось прославление, или канонизация Святого Праведника.
На другой день Государь и другие лица посетили Дивеево и поклонились иконе Умиления Божией Матери, осматривали пустыньки о. Серафима и прочие реликвии. После их отъезда, на другой день, 21 июля было совершено освящение в Сарове нового пятиглавого храма в честь новопрославленного святого. Храм сооружен над кельею его, которая помещена в западной части храма… Всю северную сторону этой кельи — часовни занимает большая картина явления Богоматери преп. Серафиму 25 марта 1831 года. В ней хранились все перечисленные выше вещи батюшки. Сюда же были составлены и пожертвованные хоругви и иконы ко дню прославления его.
А 22 июля освящен левый придел во имя преп. Серафима в храме Св. Троицы Дивеевского женского монастыря. Здесь так верили в святость и прославление “Батюшки”, что еще с 1875 года заготовили особый придел для о. Серафима… Так вера не посрамляет чад ее…
Пока кончилась святая история… Еще будет продолжение ее. В предвидении ее вспомним и о других останках от святого человека Божия… Не хочется еще расставаться с ним… Все дорого — Серафимово… И мы не сомневаемся, что и читателям дороги и самомалейшие воспоминания о святом и великом светильнике России и всего мира: потому поместим описание автора “Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря”, отца Л.Чичагова, впоследствии митрополита Петроградского Серафима, лично проверившего справедливость нижеизложенного.
Как мы видели, одно Св. Евангелие, обгоревшее при пожаре, досталось ближайшему сотаиннику дивного откровения о “стяжании благодати” Н.А.Мотовилову. Он же сообщает и о других вещах:
“Игумен Нифонт также благословил меня и образом Божией Матери Жизнеподательницы, он небольшой на кипарисе; тот самый, которым благословила его родительница его при дозволении ему остаться навсегда в Сарове. Мне отдали еще ту самую книжку “Алфавит Духовный” (Димитрия Ростовского) с недостающими сначала несколькими листами, по которой он сам, великий старец Серафим, учился духовной жизни. И из двух крестов, всегда бывших на нем, маленький крест, вырезанный его руками и обложенный серебром из того старинного рубля серебряного, который дала ему его матушка, отпуская его на богомолье в Киев, и который был на нем. “А медный большой другой крест осьмиконечный, его благословение, — сказал мне тогда игумен Нифонт, — и образ Божией Матери, Радости всех радостей, пред которою он стоял на коленях и скончался, отдал я в его девическую Дивеевскую обитель”.
Скоро после погребения родилась сама собою мысль о сохранении памяти о достоблаженном старце Серафиме. Стали собирать и хранить его портреты. Так, мать Дивеевской сестры Анастасии Протасовой, имея большую приверженность к о. Серафиму, просила раз у него благословения списать его портрет. Отец Серафим отвечал на это: “Кто я, убогий, чтобы писать с меня вид мой? Изображают лики Божии и святых, а мы — люди, и люди-то грешные”… Но мать сестры Анастасии стала умолять его с настойчивостью не отказать ей. Тогда только, из уважения к ее усердию, он уступил ее желанию и сказал: “Это — в вашей воле. Пусть будет по вашему усердию”. Благодаря таким убеждениям были собраны и доныне находятся в Саровской обители, в квартире настоятеля, два верных изображения старца Серафима: одно написано в то время, когда старцу было около 50 лет. Отец Серафим представлен с открытою главою; лицо у него — чистое, белое, глаза голубые, нос прямой, с небольшим возвышением, волосы светло-русые, густые, с проседью; усы и борода густые, тоже с проседью; рука одна с другой соединены на груди. Старец стоит одетым в мантию. Этот портрет написан художником Академии Дмитрием Евстафьевым для госпожи Анненковой и ею передан в Саровскую пустынь.
Другой портрет, находящийся также в келье саровского строителя, написан с натуры лет за 5 до кончины старца. Отец Серафим изображен в мантии, епитрахили и поручах, как он приступал к причастию Св. Тайн. По этому портрету видно, что лета и иноческие подвиги имели влияние на внешний вид старца. Здесь лицо представлено бледным, удрученным от трудов. Волосы и на голове, и на бороде густые, но не длинные, и все седые. Правая рука положена на епитрахили у груди. Этот портрет написан художником Серебряковым, который был после иноком Саровской обители и в ней опочил вечным сном. Художники Саровской пустыни кроме портретов написали на полотне картину смерти св. Серафима, снимок с которой при жизнеописаниях прилагался с немногими взятыми с действительности дополнениями в подробностях.