Классика жанра
Шрифт:
Распущенные как попало волосы говорят нам о распущенности Марии в прошлом. Но правая рука уже полностью прикрывает трепетную грудь. Значит, в Магдалине заговорила-таки совесть!
Эль Греко рисовал в ужасные времена господства испанской инквизиции.
В те годы на кострах горело немало способной молодежи. Поэтому никто не смел открыто думать, рисовать, лепить. И большие художники вынуждены были прибегать к аллегориям. Прибежал к ним и Эль Греко. Магдалина не просто крупная женщина с хорошей фигурой, как это может показаться неискушенному зрителю. Каждая черточка на картине незаметно для себя бросает вызов испанской инквизиции.
На всех картинах художнику удавались глаза. Особенно хорош у Магдалины правый глаз!
Вглядимся в нежное тело, написанное в теплых тонах. Да, Мария – девушка не из рабочей семьи! На руках ни одной царапины, тем более мозоли. Трудно придется Магдалине в дальнейшей жизни.
На коленях у Марии – книжка и чей-то череп. Сейчас трудно сказать, кто именно позировал художнику. Над этим придется поломать голову нашим искусствоведам.
Слева от черепа – графин с какой-то жидкостью. Что это?
Вода, вино или другой яд? Неизвестно! Но вкус приятный.
В целом картина поражает своей чистотой. Белоснежные кружева, покрывало поверх Магдалины – все это говорит нам о тяжелом труде испанских прачек, день и ночь стирающих белье испанской знати, погрязшей в роскоши, вине и женщинах.
Таким образом, можно рассматривать «Кающуюся Марию Магдалину» как суровый документ той далекой эпохи.
Документ, подписанный рукой Эль Греко, замечательного художника, умершего в 1614 году, не дожившего до правильного понимания своей картины триста шестьдесят лет.
Золушка
Ветер подхватил ценник с витрины и прилепил к спине девушки.
Прохожие читали и спотыкались:
«Последний экземпляр. 999 долларов?!»
Женщины плевались:
«Совсем обнаглели!»
Мужики оббегали девицу кругами:
«Ничего особенного! За что такие деньги?! Не иначе девица в постели творит чудеса!»
Местный банкир, бормоча:
– Я не настолько богат, чтобы покупать дешевые вещи! – въехал на тротуар. – Королева, садись!
– Вы мне?
Девушка вошла в «мерседес», как в сказку…
Раздеваясь у себя в спальне, банкир бормотал:
– Поглядим, за что такие расценочки!
У Золушки это был первый мужчина.
В постели банкиру вспомнилась молодость: он на лесоповале волочит бревно.
Через час измотанный, обозленный мужик вручил тысячу долларов со словами: «Девочка, повышай мастерство или вылетишь в трубу!..»
Между тем по городу летел слух: объявилась секс-бомба за тысячу долларов! Дружки приставали к банкиру с расспросами: «Как она в постели?»
Сначала он хотел сказать правду. Но подумал: приятелей на тысячу не опустить – грех!
«Удовольствия тысяч на пять!»
У парней от зависти слюни. «Дай телефончик!»
Девушка швыряла трубку:
– Свиньи! За кого меня принимаете?!
Мужики пришли к выводу: «Цену набивает!»
А Золушка часами вертелась у зеркала, пытаясь понять: от чего мужики вдруг обезумели? Груди, как не было, так и нет. Ноги толстые. Но, раз телефон оборвали, значит, где-то притаилась изюминка!
Из любопытства рискнула провести ночь с пыхтящим блондином. К ее удивлению, он тоже дал тысячу долларов!
Сам блондин после ночи плевался, но всем рекламировал: «Не девица, а полный Лас-Вегас!»
Такого ажиотажа в городе давно не было. Провести ночь с Золушкой стало символом крутизны.
Она тем временем хорошела. Денег полно, оделась как куколка. С практикой секса пришло мастерство. К концу года стала тысяче долларов более-менее соответствовать. А отсидевший на зоне грузин вручил на радостях две.
Золушка сообразила: выходит, отдавалась задаром!
Чтобы наверстать упущенное, сама слух пустила, что берет за ночь три тысячи!
Что вы думаете? Правильно. Очередь увеличилась. Из других регионов потянулся народ.
Сама Золушка на вопрос журналистов «Как вам удалось найти счастье при жизни?» отвечала так:
– Мало знать себе цену, надо чтобы ее узнали другие!
Месть
Овчарка была молодая и наглая. Пудель старый, из хорошей семьи. Летом они жили рядом на соседних участках.
Однажды овчарка ни с того ни с сего бросилась на пуделя и, пока не разняли, жестоко трепала его. На глазах симпатичной болонки.
Старый пудель, зализывая раны, поклялся отомстить.
Через два дня овчарка покусала прохожего. Ее привязали около дома, посадили на цепь.
Когда хозяева были на работе, пудель перешел на соседский участок.
Овчарка метнулась вперед, но упала, подсеченная цепью.
А пудель невозмутимо шагал по чужому участку. Обошел клумбу. Обнюхал поленницу. Подумал. И, подняв ногу, окатил дрова.
Оскорбленная до глубины души, овчарка зашлась в жутком лае. А пудель подошел к кусту роз, понюхал и опрыскал его.
Овчарка взвыла так, будто ее режут.
Пудель, как интурист, продолжил осмотр. Он дотошно описал все, что можно было описать. А розовый куст – дважды!
Овчарка, сорвав голос, лежала пластом и лишь вздрагивала каждый раз, когда пудель заносил карающую лапу.
Прикинув расстояние, на которое могла прыгнуть привязанная овчарка, пудель подошел, сел на корточки и, по-стариковски кряхтя, наложил кучу перед носом овчарки.