Классный час 2
Шрифт:
— Теперь понятно, почему товарищ капитан из УВД обратил внимание на ваши игрушки… кстати, где они?
— Отдал ученикам, — отбрехался я, — я уже стар, чтоб в игрушки играть, а им в самый раз.
Он ещё раз изучил меня долгим и внимательным взглядом, после чего, наконец, покинул моё обиталище. Надо что-то делать с этим палочками-шариками, твёрдо сказал я себе, в квартире им не место.
С палочкой я решил все вопросы за пару минут — до этого впопыхах просто не обратил внимания на кнопку «Дополнительно», она очень маленькая была и на самом краю экрана.
Так, куда бы мне вас определить, начал размышлять я… и неожиданно вспомнил, что ведь у каждой квартиры в хрущёвке по умолчанию должен быть сарай в подвале. Самое то место — и недалеко и никто на него не подумает. Ключи бы только найти…
На связке ключей, которую я таскал в кармане, два были знакомы (от квартиры и от кабинета математики), а ещё про два я понятия не имел, что это. Попробую, решил я, была не была… подошли оба, один от входной двери в подвал, второй от деревянного отсека с номером моей квартиры. Внутри было темно и пыльно, я включил фонарик и обнаружил большую кучу пустых трёхлитровых банок и какие-то фанерные ящики в углу. Поставил сумку с тремя артефактами на один из ящиков, который был на вид почище остальных, и запер за собой обе двери.
Как назло, при выходе наткнулся на Мари-Ванну всё в том же пуховом платке.
— Никак запасами на зиму решили заняться, Антон Палыч? — удивлённо спросила она, глядя, как я запираю подвальную дверь.
— Да, Мари-Ванна, — тупо ответил я, — варенья наварил и в подвал спустил.
— Из чего варил-то? — приняла она всё это за чистую монету.
— Из рябины, — ляпнул я, чтобы отвязаться.
— Да разве ж из неё варенье варят? — тут же спросила она, глупо хлопая глазами. — Горько же будет.
— Ещё как варят, Мари-Ванна, — горячо заверил я её. — Надо просто ягоды кипятком залить на полчасика, вся горечь и уйдёт. А можно отыскать сорт рябин, который совсем не горчит — у них ягоды покрупнее. В наших лесах она тоже встречается.
— Ну надо ж, — взволновалась она, — сколько лет на свете живу, а про рябиновое варенье первый раз услышала. Спасибо тебе, Палыч, прямо на этой неделе и попробую.
Навязалась на мою голову, карга старая, со злобой подумал я — так ведь и наварит она этого дела, а если горьким окажется, с претензией придёт.
— Когда начнёте варить, — на всякий случай добавил я, — меня позовите, проконтролирую процесс.
— Ага, позову, — заверила она меня и ушла куда-то вдоль нашего стадиона.
А я посмотрел на часы, понял, что до визита Софочки ещё битый час остаётся, и решил прогуляться по району. По микрорайону то есть… вот интересно, почему микро-районы есть, а милли— нету, непорядок, сразу через три порядка ребята перепрыгнули…
Посмотрел минут пять на футбольный матч — а чего, двое-трое парнишек вполне достойно играли, на уровне молодёжного состава нашего многострадального Локомотива. Но тут ко мне подошёл Волобуев, он же Бык, и у нас завязалась такая бессистемная беседа.
— Привет, Палыч, — запанибратски обратился он ко мне, а я не стал его поправлять, хрен с ним, а просто ответил:
— Здорово, Игорёк. Как жизнь?
— Бьёт ключом, — хмуро отговорился он и тут же перепрыгнул на более насущную тему, — я всё никак не пойму, что с нами в той трансформаторной будке случилось? Курить будешь? — и он предложил мне сигарету из пачки Родопи.
— Не курю я, — отмахнулся я, — а в будке видимо какая-то защита сработала. Ты где, кстати, очнулся после этого?
— Вот здесь вот, — махнул он рукой в сторону скамеечек перед сценой, — через два часа после этого…
— Что-нибудь помнишь из этих двух часов?
— Не, совсем ничего, — потряс он головой.
— У меня то же самое, — признался я и тут же добавил, — вот что я тебе скажу, Игорь — мы с тобой сдуру влезли туда, куда не следует. И самое лучшее, что мы можем сейчас сделать, так это забыть про ту будку, как про страшный сон.
— А больше всех Жмене досталось, — всё-таки добавил он свои пять копеек в тему, — теперь его из психушки до гроба не выпустят.
Это ещё бабушка надвое сказала, выпустят или нет, подумал я, но сказал другое:
— Так что давай прекращай разговоры про эту будку, а то за Жменей проследуешь…
На лице Волобуева явно обозначились следы понимания ситуации. Он кивнул и отошёл в сторонку, а его место быстро заняла Аллочка с неизменным Обручевым под ручку.
— Футболом заинтересовались, Антон Палыч? — игриво спросила меня она.
— Не так, чтобы очень, — отвечал я, — просто мусор выбрасывал, вот и задержался на улице… с целью воздухом подышать.
— А что, мусорка уже приезжала? — озабоченно переспросил Обручев. — Она же после семи обычно бывает…
Для читателей, незнакомых с советскими реалиями утилизации твёрдых бытовых отходов, напомню, что мусорных баков возле хрущёвок никогда не стояло, а обитатели этих хрущёвок выкидывали свои отходы в специальные мусоровозы. Они обычно дважды за день приезжали, утром и вечером, и к их приезду собирались приличные толпы местных обитателей.
— Я к соседнему дому ходил, — отговорился я, показав на такую же хрущёвку через дорогу, — там на час раньше мусорка приходит.
Обручев понимающе кивнул, но Алла всё никак не собиралась успокаиваться.
— Антон Палыч, — всё с теми же заигрывающими интонациями продолжила она, — я заметила, что Софья Павловна начала косметикой пользоваться…
— И что? — тупо отреагировал я на эти слова.
— А то, что влюбилась наверно, — сообщила она с радостным смешком. — Интересно, в кого это?
— Не знаю, Аллочка, — вздохнул я, — а гадать не буду. Ну я надышался воздухом, пока.
И я отправился домой решительным шагом, размышляя по дороге о том, что будет, если Алла окончательно расшифрует наши с Софьей отношения. Ничего не придумал, плюнул и налил себе полстакана водки типа Коленвал…